Помимо всего прочего, кардинал Марчиано контролирует финансовые потоки, исходящие из Ватикана, то есть мощную финансовую базу, которая должна понадобиться Палестрине, если он действительно вынашивает какие‑то грандиозные планы.

Гарри понимал, что Роскани обдумывает рассказанное им и решает, можно ли ему верить. И знал, что закрепить успех, окончательно привлечь детектива на свою сторону он сможет, лишь если сообщит ему еще что‑то важное.

– Священник, работавший у кардинала Марчиано, приезжал в Лугано, где мы скрывались, – сказал Гарри, продолжая смотреть Роскани прямо в глаза, – и попросил моего брата вернуться в Рим. Он поступил так, потому что кардинал Палестрина грозил убить Марчиано, если тот откажется. Так что он приехал и рассказал нам, что происходит. Он арендовал «мерседес», добыл для него ватиканский номер и приготовил место, где мы сможем скрываться, когда вернемся в Рим… Этим утром я ходил к нему домой. Он мертв. Кисть левой руки отрезана… Я чертовски перепугался и сразу удрал. Я дам вам адрес, и вы…

– Мистер Аддисон, мы знаем, с какими номерами ехала ваша машина, и об отце Бардони тоже знаем, – перебил его Роскани.

– Что вы знаете? – еще резче возразил ему Гарри. – Знаете, что именно отец Бардони разыскал моего брата в том аду, который творился в больницах после взрыва автобуса, и умудрился вывезти оттуда? Отыскал и отвез на своей машине к знакомому врачу в пригород Рима; там брат и находился до тех пор, пока Бардони не организовал его перевозку в пескарскую больницу и не нашел людей, которые должны были его охранять там? Это вам известно, ispettore capo? – Гарри некоторое время смотрел на Роскани, давая ему возможность обдумать свои слова, а потом добавил более спокойным тоном: – Обо всем остальном я тоже говорю вам чистую правду.

Кастеллетти повернул руль, и машина поехала по виале делл'Осеано Пасифико обратно, в сторону Тибра.

– Мистер Аддисон, вы знаете, кто убил отца Бардони? – спросил Роскани.

– Догадываюсь и думаю, что не ошибусь. Тот самый блондин, который пытался убить нас в пещере в Белладжио.

– Вам известно, кто он такой?

– Нет.

– Имя Томас Добряк вам что‑нибудь говорит?

– Томас Добряк?! – Гарри показалось, что его с силой ударили кулаком по затылку.

– Похоже, вы знаете, кто это такой…

– Да, – выговорил Гарри.

Конечно, он знал. Это было все равно что сомневаться, знакомо ли ему имя Чарли Мэнсона, безумного хиппи, перебившего на вечеринке в Беверли‑Хиллз чуть ли не десяток кинозвезд и звездочек. Томас Добряк не только был одним из самых разрекламированных через СМИ жестоких и неуловимых преступников современности; некоторые еще и воспринимали его сквозь романтическую завесу. «Некоторые» – имелся в виду Голливуд. Только за последние месяцы стартовали четыре крупных кино‑ и телепроекта, главным героем которых являлся как раз Томас Добряк. Гарри знал это доподлинно, поскольку участвовал в переговорах и составлении документов для двух из них – в одном случае по поводу привлечения режиссера, а во втором – актеров на главные роли.

– Даже если бы ваш брат был здоров, а не прикован к инвалидному креслу, ему все равно угрожала бы страшная опасность. Добряк славится своим умением отыскивать тех людей, которых хочет найти. Это умение он подтвердил в Пескаре и Белладжио, а теперь еще и в Риме. Я настоятельно прошу вас сказать, где находится ваш брат.

– Если вы арестуете Дэнни, он окажется в еще большей опасности, – возразил Гарри. – Стоит Фарелу узнать, где он, как они тут же убьют Марчиано, а потом отправят кого‑нибудь расправиться с Дэнни, где бы он ни находился.