Изменить размер шрифта - +
Такой способ передвижения выглядел одновременно энергичным  и
неуклюжим,  триффиды  в  движении  смутно  напоминали  резвящихся  молодых
слонов. Было такое чувство, что у них вот-вот обдерутся  листья  или  даже
сломается стебель. Но при всей своей неказистости они  могли  "ходить"  со
скоростью нормального человеческого шага.
     Вот примерно все, что я увидел, пока начался спуск на  воду  линкора.
Немного,   но   вполне   достаточно,   чтобы   возбудить    в    мальчишке
исследовательский дух. Если эта штуковина может  показать  такой  фокус  в
Эквадоре, то почему бы ей не показать такой же у нас в саду? Правда,  наша
гораздо меньше, но ведь на вид она совершенно такая же...
     Через десять минут после возвращения  домой  я  уже  окапывал  нашего
триффида, осторожно  убирая  вокруг  него  землю,  чтобы  поощрить  его  к
прогулке.
     К несчастью, открытие  самодвижущихся  растений  имело  один  аспект,
который операторы не испытали на себе  или  по  каким-то  причинам  решили
скрыть от публики. Во всяком случае, об опасности я не подозревал. Я сидел
на корточках, сосредоточив все свое внимание на том,  чтобы  не  повредить
корни, когда на меня обрушился чудовищный удар, и я потерял сознание...
     Очнулся я в постели; мать, отец и доктор сидели рядом  и  с  тревогой
глядели на меня. Голова моя раскалывалась, все тело ныло, и, как  я  узнал
потом, лицо мое украшал пухлый кроваво-красный рубец. Меня настойчиво,  но
напрасно расспрашивали, как случилось, что я валялся в саду без памяти:  я
не имел ни малейшего представления о том, чем меня ударило. Лишь  позже  я
выяснил, что вероятно, был первым  в  Англии  человеком,  которого  ужалил
триффид. Триффид был, разумеется, незрелый. Но еще прежде чем я  полностью
оправился, отец узнал, как все произошло, и к тому времени, когда я  снова
вышел в сад, он уже совершил над триффидом правосудие и  сжег  обрубки  на
костре.


     Как  только  ходячие  растения  стали  установленным  фактом,  пресса
оставила прежнюю сдержанность и  устроила  им  настоящую  рекламу.  Теперь
необходимо было подобрать им название. Ботаники уже привычно барахтались в
многосложных  латинских  и  греческих  словах,  создавая  производные   от
ambulans и pseudopodia, но  газеты  и  публика  желали  чего-нибудь  более
простого для произношения и не слишком тяжеловесного для заголовков.  Если
раскрыть газеты того времени, то можно встретить в них такие названия, как

                       тришоты        триниты
                       трикаспы       трипедалы
                       тригенаты      трипеды
                       тригоны        трикеты
                       трилоги        триподы

     а также массу других таинственных слов, которые  даже  не  начинаются
обычным "три", хотя почти все они так или иначе включают в  себя  указание
на три "ноги" растения.
Быстрый переход