|
Но когда я с энтузиазмом заговорил о будущем, он только с сомнением запыхтел в усы. Он верил лишь в такую работу, которая имела давно установившиеся традиции; впрочем, он мне не препятствовал. "В конце концов, - снисходительно заметил он, - если эта штука кончится пшиком, ты будешь еще достаточно молод, чтобы приняться за что-либо более солидное". Приниматься за что-либо более солидное мне не пришлось. Пятью годами позже отец и мать погибли при крушении прогулочного аэробуса, но им еще довелось увидеть, как новые фирмы вытеснили с рынков все конкурирующие масла, и те из нас, кто вступил в дело с самого начала, могли, очевидно, считать себя обеспеченными на всю жизнь. Одним из вступивших с самого начала был Уолтер Лакнор. Вначале фирма колебалась, брать ли Уолтера. Он мало понимал в агрономии, еще меньше в делах и не имел никакой квалификации для лабораторных работ. С другой стороны, он очень многое понимал в триффидах, у него врожденная сноровка обращаться с ними. Я не знаю - могу только догадываться, - что случилось с Уолтером в роковой майский день через несколько лет. Очень печально, что он не выжил. Сейчас он был бы незаменим у нас. Я не думаю, что кто-нибудь научится понимать их, но Уолтер был к этому ближе всех. Или, вернее, ему была дана способность воспринимать их интуитивно. Впервые он поразил меня год или два спустя после того, как начался триффидный бизнес. Солнце садилось. Мы закончили работу и с чувством удовлетворения взирали на три новых поля, засаженных почти созревшими триффидами. В те дни мы еще не содержали их в коралях, как позже. Они были высажены на полях приблизительно прямыми рядами - во всяком случае прямыми рядами располагались стальные шесты, к которым они были прикреплены цепями, потому что сами растения оставаться в строю не желали. Мы считали, что примерно через месяц можно будет начать надрезать их для получения сока. Вечер был тихий, и только триффиды время от времени нарушали эту тишину, барабаня черенками по стеблям. Уолтер смотрел на них, склонив голову. Затем он вынул изо рта трубку. - Сегодня вечером они что-то разговорчивы, - сказал он. Я воспринял это, естественно, как метафору. - Возможно, погода виновата, - предположил я. - Мне кажется, они чаще делают это, когда сухо. Он искоса взглянул на меня и улыбнулся. - Вы тоже более разговорчивы, когда сухо? - С какой стати?.. - начал я и остановился. - Не думаете же вы, что они действительно разговаривают, - сказал я, пораженный выражением его лица. - Почему бы и нет? - Но это же абсурд. Говорящие растения! - Больший абсурд, нежели ходячие растения? - спросил он. Я уставился на них, затем снова на него. - Мне в голову не приходило... |
