|
Она утром заходила. Он пристально смотрел ей в глаза; она не выдержала и отвернулась. – Ты на меня сердишься? – А ты помнишь, чем кончается этот абзац в речи Макбета? – Нет. – «Кто стал бы думать о грядущей жизни?» Она хотела что то ответить, но передумала и плотно сомкнула губы. Потянулся долгий миг молчания. – Мы с Нэлл вчера хорошо поговорили. О тебе. – Делились впечатлениями? Она проглотила сарказм. Потом сказала только: – Ты сердишься. Он заложил руки за голову и уставился в потолок. – Ты, кажется, уже жалеешь о том, что случилось. – Только если это оставило у тебя чувство горечи. – Так что же вы с Нэлл про меня решили? Подхожу я ей или нет? Снаружи послышался голос Энтони, и они догадались, что ему встретился студент из комнаты над парадным входом: они вместе учились в Уинчестер колледже. Джейн немного помолчала. – Дэн, если я сумею теперь остановиться, я еще смогу быть счастлива с Энтони. Но если мы не остановимся… И Нэлл так хочет выйти за тебя замуж. Может, даже сильнее, чем ты себе представляешь. – Она стояла, разглядывая каминную полку, но теперь обернулась и взглянула на него. – А мы с тобой всегда будем в чем то гораздо ближе друг другу, чем им. – В идиотизме. Она улыбнулась. Потом сказала совершенно серьезно: – В том, чем пожертвовали ради них. Дверь отворилась, и энергично, как всегда, в комнату вошел Энтони. Джейн обернулась к нему: – Дорогой, этому бедняге надо вернуться к занятиям. Мне тоже. Тут Дэн почувствовал прилив ненависти. Джейн произнесла это совсем как Нэлл. Может, обстоятельства и оправдывали то, как естественно она сыграла нормальную оживленность, но само напоминание о том, какой прекрасной актрисой она была, омрачило только что происшедшую между ними сцену. Джейн как бы взяла на себя роль умудренной жизнью, готовой на самопожертвование женщины, уже примеряющей костюм новообращенной католички. И самым странным было то, что он все таки чувствовал – где то в глубине души она его действительно любит, понимает гораздо лучше, чем ее сестра, желает его физически гораздо сильнее, чем будущего мужа. То, что случилось, походило на попытку выломиться из мифа о самой себе… и попасть в миф, созданный Рабле; но когда оказалось, что этот последний требует вероломства и слишком тяжких моральных затрат, она попала в двойные оковы, вернувшись туда, где была. Однако все это прошло и быльем поросло к тому времени, когда они отправились в Рим. Может быть, она устроила так специально – во всяком случае, до начала выпускных экзаменов они наедине больше не встречались. Потом они врозь провели летние каникулы – сестры отправились в Штаты вместе с Энтони: их мать и отчим пригласили его пожить у них дома. Дэна тоже приглашали, и он мог бы поехать, но заранее нашел причины для отказа: не хочется потерять место в театре, он давно не бывал у тетушки Милли, боится завалить экзамены и к тому же хочет воплотить в жизнь замысел пьесы – все это надежно скрывало истинную причину, сделавшую его неуязвимым для сцен, которые устраивала ему Нэлл, и помогавшую противостоять уговорам. К тому времени все происшедшее с ним, словно яд, проникло во все поры его существа: казалось, он задыхается в замкнутом пространстве, откуда нет выхода, или совершил инцест… и он знал, что только разлука может принести очищение. Ему как то представилась возможность обсудить это с Джейн, и она согласилась, что, пожалуй, лучше ему не ехать. Примерно через неделю он понял, что скучает без них. Снова ощутил свое сиротство – и эмоциональное, и буквальное. Тетушка Милли и Кумберленд, где она теперь поселилась с замужней сестрой, другой теткой Дэна, только лишний раз напомнили ему о том, что его семья так и не смогла ему дать. |
