|
Мы словно были перед телекамерой: пара англичан, сидевших через проход от нас, украдкой наблюдала за нами. – Я заказал виски. Идет? – Прекрасно. Расскажи мне про Каро. Я думал, ты ушел из газеты. – Да мы пар повыпустили и помирились. – Он пожал плечами. – Веду новую колонку. Чтоб навык не потерять. – Он скользнул по мне взглядом и кисло ухмыльнулся. – Я ж теперь чертовски знаменитый. Помню, когда то мне уголок стола с трудом уступали, и то если повезет. А теперь у меня свой кабинет и секретарша. – У нее получается? – Еще как. Чувствует себя как рыба в воде. – Рад слышать. – Никого ко мне не пускает – держит круговую оборону. И мной командует вовсю. Даже писать правильно учится. – Я улыбнулся. – Она просто потрясающая. Правда. Он очень старался быть со мной полюбезнее. А мои мысли были уже с Каро. Правда, я не мог вспомнить, говорил ли ей когда нибудь о Барни, но Нэлл скорее всего говорила, и на минуту я задумался – а может, дочь знала или хотя бы догадывалась, что мне было бы неприятно, если бы она работала у Барни… не сделано ли это чуть чуть в отместку за мою измену ей с Дженни? Самолет стал выруливать на взлетную полосу. Я спросил Барни, что привело его в Штаты. – Статью про выборы пишу. Обычная тягомотина. – Он скривил губы. – Хреновая страна. Убиться можно. Они никогда не повзрослеют. Ты тоже так считаешь? – Иногда. – Ну конечно, на Побережье, в Калифорнии… – Он пожал плечами. Потом бросил пробный камешек: – Я думал, ты там сценарий пишешь. – Я еду повидать Энтони Мэллори, Барни. Каро тебе… – Да, она мне говорила. Кошмар. – Он помолчал. – Я то думал… – Он осекся, потом улыбнулся: – Извини. Это не мое дело. Он явно вспомнил, что Каро говорила ему: мы с Энтони не поддерживали никаких отношений уже много лет. Я описал ему положение дел, и мы поговорили немного об Энтони, о его болезни, о раке. – Ну что ж. Будет Каро приятный сюрприз. Твоя дочь тобой просто восхищается, тебе это известно? – Он вдруг ухватил себя за нос. – Ох, Дэн, пока не забыл. На самом деле она просила меня тебе позвонить. Привет передать и рассказать про новую должность. Только я был так чертовски загружен, а сегодня решил смыться пораньше и поспеть на пятьдесят девятый… – Да ладно. Я ей скажу. Мы ждали взлета у начала взлетной полосы. Моторы взвыли, и Барни на мгновение умолк. Потом фыркнул, подсмеиваясь над собой: – Господи, как я ненавижу этот способ передвижения. – Напоминает о бренности жизни? – Спрашиваю себя – стоило ли вообще то? – Да брось. Мы всё еще живы. – Точно. Вся жизнь – в пяти тыщах страниц, которые только и годятся на кульки – жареную рыбу с картошкой заворачивать. – Херня. Он мрачно оглядел салон, скривил рот и пожал плечами: – Как назад посмотришь… – С твоих профессиональных высот? – Ба альшое дело. Как тут говорят. Мы начали разгон. – На самом то деле я тут еще и телепрограммой занимался. Они все прямо с ума посходили: решили, что я – новый Дэвид Фрост. А я им сказал, что даже старым Дэвидом Фростом быть не хочу. – Я усмехнулся: он этого ждал. – Серьезно. Теперь сматываю удочки. Завтра должен был присутствовать на деловом ленче с одним из предполагаемых спонсоров. Пробный вариант с ним высидеть. Мы оторвались от земли. Он смотрел в окно, мимо меня. – Загнусь, честное слово. Если этот вариант пройдет. А в Англии – от всех этих передач загнусь. – А мне твои передачи нравились. Когда удавалось посмотреть. – Да хоть кто то второй раз их включает? Я опять улыбнулся. |
