— Что? — отвлекся Ватутин. — А… Да. «Мертвая голова».

Курочкин резко распрямился:

— Что у вас с вооружением, доложите!

Тарасов встал, одернув кожаную курточку. В доме, где квартировал штаб фронта, было жарко. Но почему-то знобило. Сквозняк, что ли?

— На семьдесят пять процентов вооружены винтовками типа «СВТ». Остальные трёхлинейками и «ППШ». миномётный дивизион — три батареи по четыре миномёта калибра пятьдесят миллиметра в каждой. Кроме того, в дивизионе два миномёта калибра восемьдесят миллиметров. В каждом батальоне по миномётной роте по шесть миномётов калибра пятьдесят. В бригаде двенадцать противотанковых ружей. Противогазов нет.

— Противогазы вам на хер не нужны… — буркнул Курочкин. — Лучше по лишней обойме возьмете.

— С продовольствием как? — спросил Тарасов.

— Тыловик что скажет? — повернулся Курочкин к интенданту первого ранга Власову.

— Паек на три дня выдан. Остальное зависит уже не от меня… — пожал тот плечами.

— А от кого? — удивился комфронта. — От меня, что ли?

— От авиации, товарищ генерал-лейтенант. Только от авиации.

— Авиация будет. Полковник! Почему в доме холодно?

Дремавший в углу худощавый адъютант вздрогнул как от удара и, просыпаясь на ходу, выскочил из избы. Через минуту за окном послышался его начальственный мат…

— Авиация будет. «ТБ-3» и «уточки». Тридцати самолётов будет достаточно, — продолжил Курочкин. — Подполковник Тарасов, как поняли задачу? Доложите…

Тарасов снова встал:

— Переходим линию фронта. Сосредотачиваемся в районе Малого Опуева на болоте Невий Мох. Соединяемся с двести четвертой бригадой подполковника Гринёва. Затем уничтожаем аэродромы в районе Гринёвщины. После этого атакуем Добросли, где уничтожаем штаб немецкой группировки…

Доклад Тарасова был прерван грохотом дров, брошенных бойцом возле печки.

— Продолжайте, — поморщившись, сказал Курочкин.

— После этого, вместе с бригадой подполковника Гринёва двигаемся в сторону реки Бель, где и идем на прорыв. Товарищ генерал-лейтенант… Хотелось бы уточнить вопрос. Кто из нас будет осуществлять общее руководство операцией в тылу противника?

Тарасов понимал, что выглядит сейчас карьеристом и дураком, поднимая такой вопрос первым. Но успех всей операции, как думалось ему, зависел от этого не меньше, чем от проблем снабжения.

Но комфронта понял Тарасова по-своему…

— Подполковник! Что вы себе позволяете! Вы отвечаете за свою бригаду, Гринёв за свою. Координация действий будет осуществляться здесь. Здесь! Понятно? — генерал-лейтенант ударил кулаком по столешнице.

Словно в ответ на это боец уронил у печки ещё одну охапку дров.

— Пшёл вон! — рявкнул бойцу Курочкин. — Штаб фронта, а как бордель! Один себе командование выторговывает, другой дровами кидается! Ёпт! Тарасов, объясните, почему вы отказываетесь от выброски бригады самолётами?

— Павел Алексеевич… Я уже докладывал… В письменном виде, между прочим…

— Дерзите, Тарасов, ой, дерзите…

Тарасов заиграл желваками:

— Зима. Глубина снежного покрова в среднем достигает метра. По такому снегу будет затруднительно собрать бригаду в течение ночи. Поэтому предпочтительнее переходить линию фронта между опорными пунктами немцев.

— Вам, конечно, виднее, — Курочкин слегка остыл.