|
К тому же вскоре пришло известие: в деревне Заимка освобожден ввиду окончания срока отец Василий. Значит, не всеобщая акция, а частичная, не всех чохом, а с разбором. Однако еще через неделю к коровнику прибежала девчонка и, став против Саши, сказала: - Севолод Сергеич тебя кличут. Девчонка эта была дочерью хозяйки Всеволода Сергеевича. Саша сразу понял: Всеволода Сергеевича отправляют. Саша застал его бодрым, деятельным, собирающим вещи. Раньше он томился в неизвестности, в ожидании, теперь все решилось - опять дорога; теперь он твердо знал, что его ждет; для того, что его ждет, нужны силы, нужно быть готовым ко всему. - Вам приказано явиться? - спросил Саша. - За мной приедут из Кежмы. А в Кежме, видимо, последний этап на Красноярск. Вы в него не попали - это вселяет надежду. Впрочем, этапов еще будет много, Саша, так что будьте готовы ко всему... Это вам, - Всеволод Сергеевич указал на пачку книг, - вы не большой любитель философии, но тут есть интересные книжонки, а мне их тащить с собой... Да и все равно отберут... Вас отправят - оставьте кому-нибудь, в крайнем случае бросьте. - Спасибо, - сказал Саша, - чего вам не хватает для дороги? - Вроде все есть. - Ничего у вас нет, - сказал Саша, - белья теплого нет? - Я к теплому не привык, хожу в обычном. Да и зима кончается. - У меня фланелевое есть - две пары. Носки шерстяные, лишний свитер, возьмите. - Саша, ничего не надо... Уголовные все отберут. - До Красноярска не отберут... Перчатки я ваши видел, в них по Невскому разгуливать. - Нет, перчатки мои еще хороши... - Я вам дам верхонки, хорошие лосиные рукавицы, натяните на свои перстянки - тепло будет. Обувь? - Обувь у меня прекрасная, видите, валенки подшитые. Хватит, Саша... Все есть. Денег нет. Но теперь государство берет меня на свое иждивение. - Откуда вы знаете, что за вами приедут? - Знаю, - коротко ответил Всеволод Сергеевич. Вещей у Всеволода Сергеевича оказалось немного - один туго набитый заплечный мешок. - Вот и собрал. Всеволод Сергеевич присел на лавку. - Что я вам хочу сказать, Саша, на прощание. Мне грустно расставаться с вами, я полюбил вас. Хотя, как теперь говорят, мы с вами по разные стороны баррикады, но я вас уважаю. Уважаю не за то, что вы не отступились от своей веры - таких, как вы, еще много. Но ваша вера не похожа на веру других - в ней нет классовой, партийной ограниченности. Вы, сами не сознавая, выводите свою веру оттуда, откуда выходят все истинные идеалы человеческие. И это я в вас ценю. Но я старше, опытнее вас. Не превращайтесь в идеалиста. Иначе жизнь уничтожит вас или, это еще страшнее, сломает вас, а тогда... Простите меня за прямоту: идеалисты иногда превращаются в святых, но чаще - в тиранов и охранителей тиранства... Сколько зла на земле прикрывается высокими идеалами, сколько низменных поступков ими оправдывается. |
