— Другой. Тот… Кто ненавидел бы его.

Девон обнаружил, что злоба затопила его целиком. Она бушевала, бурлила морской водой в шторм.

Он молча опустил руку на рану Дану.

— Я соврал, — сказал он.

Дану испуганно смотрела на него.

— Ты всё равно умрёшь.

Он запустил пальцы внутрь раны, и Дану выгнулась дугой. Она закричала, не в силах превозмочь боль. Продолжала кричать и кричать, выброшенной на берег рыбой биться о камень, пока несколько друидов не влетело в чертог — и все они замерли на расстоянии нескольких шагов.

Девон незаметно вытер с руки кровь краешком и без того испорченного одеяния богини.

— Вот и всё, — сказал он. — Духи забрали её.

Он встал и, не глядя ни на кого, вышел вон.

Той ночью Девон не спал. Ему не стало лучше — напротив, злость и безысходность плескались в нём с новой силой. Как будто теперь, собственными руками оборвав жизнь той, что была виновата во всём, он лишил себя последней возможности причинить ей ответную боль.

Уже под утро, так и не уснув, он заставил себя сосредоточиться на мыслях о Ригане.

«Прошёл через пещерный проход», — вспомнил он.

Это значило, что и он мог бы проникнуть в Тару так же — проникнуть к священным камням.

И ещё это значило, что те, кто захватил пещерный комплекс, могут так же проникнуть сюда.

Девон так и не успел ничего решить для себя — на рассвете голос карниксов разбудил его, едва он немного задремал. Девон вскочил с лежанки и, одним движением накинув тунику, бросился к воротам — пояс он завязывал уже на ходу.

Там, за воротами, произошла какая–то не до конца понятная Девону перестановка войск — отряды Кайдена разбились на три группы и встали по сторонам прохода, окружив ворота полукольцом.

— Авгур авгуров! — раздался издалека голос, как только Девон занял своё место на площадке над воротами. — Я хочу говорить с тобой.

— Я здесь, — Девон раздвинул друидов, столпившихся по обе стороны от него с копьями наперевес, и вышел вперёд. — Ты хочешь принести дары моей богине и умилостивить меня? О чём ты собрался говорить?

Кайден расхохотался. Он стоял внизу, в центре небольшой группы воинов, готовых прикрыть его щитами в любой момент.

— Все твои союзники уже склонили передо мной колени. Тара разрушена. Жалкие крепости твоих вождей горят в огне.

— Ты лжёшь, — при звуке последних слов по спине Девона пробежал холодок, но кривая улыбка озарила лицо. — Нельзя разрушить город древних богов. Много веков назад сама Дану подняла из земли скалы, окружившие его.

— Продолжай говорить, мне всё равно.

Кайден подал знак куда–то в сторону, и в рядах воинов произошло движение, смысл которого Девон пока что не мог понять.

— Моя собственная богиня даровала мне то, что для тебя важней всего. Будешь ли ты биться за неё — или продолжишь сидеть в окружении камней, как трусливый крот?

Теперь только Девон сосредоточил взгляд на группе воинов, отделившихся от основного строя. Сердце его забилось как молот кузнеца, а губы выдохнули сами собой:

— Дея…

Девушку, прихрамывавшую на одну ногу, и бледную, как мел, вели вперёд за связанные руки. Девон смотрел на неё как зачарованный, пытаясь разглядеть каждую чёрточку на измученном лице, когда голос Кайдена снова разрезал тишину:

— Да или нет?

Глава 45

Первые лучи солнца играли на вершинах гор Армы, возвещая наступление нового дня. Окованные металлом, пропитанные смолой ворота были плотно затворены, и сейчас Девон мог лишь проклинать эту преграду, отделившую его от Деи непреодолимой стеной.

— Я хочу с ней поговорить.