Алонос кивнул так, как будто ответ разумелся сам собой.

— Я боюсь, что ты натворишь бед, — спокойно произнёс он вслух.

— Отец позволил мне поехать в Арму. Он позволил мне пригласить Девона… Ученика в мой дом.

— Твой отец не учёл, что ты приглашаешь не друида… Ты пригласила Девона, сына Ястреба.

— Он давно прощён.

Алонос покачал головой и встал. Подошёл к сундуку, стоящему в углу, и, достав из него флягу с цветочным вином и две простые деревянные чарки, разлил напиток, а затем одну протянул Дее.

— Я не твой отец, Дея. Я думаю не как король.

— И что? — Дея оставалась зла на Девона и на саму себя, но всё–таки приняла вино и сделала глоток.

— А то, моя девочка, что иногда мне кажется, я лучше его понимаю тебя.

— Ты филид, — спокойно ответила Дея, — твоя судьба — понимать сидов и людей.

— Дело не в судьбе, — Алонос ткнул пальцем ей в лоб, — дело в тебе. Ты кажешься сообразительной и взрослой, но, может быть, потому, что ты всегда была умнее других детей, ты и осталась ребёнком в свои прошедшие двадцать один Самайн.

Дея стиснула зубы. Мало кто в доме позволял себе разговаривать подобным образом с ней, но Алонос в чём–то был прав — за те годы, что Дея провела в туате, от него она узнала о жизни больше, чем от отца.

— Ты видишь всё через дымку собственных иллюзий и надежд, — продолжил Алонос и тоже сделал глоток, — но ты не видишь его таким, каков он есть.

— Зачем мне видеть его, — произнесла Дея растерянно, — он просто проведёт ритуал и всё.

Алонос усмехнулся и покачал головой.

— Он уничтожит не духов, а тебя.

— С чего ты взял? Ему вообще наплевать на меня.

Алонос снисходительно посмотрел на Дею.

— Дея, забудь про него. Я же вижу, что творится в твоей молодой голове. Впрочем, точно ли в голове?

На секунду Дея стиснула зубы, а затем поднесла чарку к губам и залпом осушила её.

— Это всё, что ты хотел сказать? — жёстко спросила она.

— Ты ничего не услышала.

— Тогда до встречи, Алонос. У меня ещё много дел.

Глава 14

— Маленькая упёртая дурочка.

Девон скомкал письмо, которое только что обнаружил у себя на столе. Оставалось только гадать — принесла ли его Дея сама, или попросила передать через слугу, который убирался в покоях друида.

Девону не хотелось думать, что кто–то входил в его комнату, пока он спал, однако теперь отрицать этого он не мог.

Всё его существо охватила злость, и пальцы ещё более яростно стиснули ломкую бересту, пропитанную соком лесных цветов.

Дея нанесла тушью всего несколько рун, но сделала это достаточно тщательно, чтобы Девон задумался о том, где девчонка научилась писать.

«Приди». «Древо». «Закат».

Девон выглянул в окно. Помимо того древа, на котором располагался пограничный терем Горностаев — а Дея вряд ли имела в виду его — достаточно значимое дерево в округе было всего одно: дуб, возвышавшийся над лесом на несколько человеческих голов.

Наглость девчонки, которая смела назначать ему подобные встречи, переходила, по мнению Девона, все границы — за одно то, что та настояла на проведении ритуала, Риган мог бы и убить.

Однако, несмотря на ту ярость, которая чёрной волной поднималась в сердце Девона, едва он представлял себе похожее на маленькое солнышко лицо, убивать невоспитанную Сидку он абсолютно не хотел.

Девон осторожно попытался распрямить кору, чтобы перечитать письмо ещё раз, но та тут же осыпалась на пол трухой, так что Девону осталось лишь стоять неподвижно и смотреть на собственные белые длинные пальцы, не справившиеся с такой ерундой.