Девон осторожно попытался распрямить кору, чтобы перечитать письмо ещё раз, но та тут же осыпалась на пол трухой, так что Девону осталось лишь стоять неподвижно и смотреть на собственные белые длинные пальцы, не справившиеся с такой ерундой.

Девон устало вздохнул и ещё раз посмотрел в окно. Он бы, безусловно, никуда не пошёл. Но Дея со своими бестолковыми шутками рисковала нарваться на кого–то более суеверного, чем Ученик Великого Друида, кто не преминул бы обвинить сида, посмевшего — вопреки запретам друидов — писать, в ведовстве.

Девон опустил взгляд на стол. На подносе вместе с письмом стояли деревянная чарка, изрезанная орнаментами Горностаев, кувшин с лёгким брусничным вином и тарелка с едой. Подумав, Девон опустился на стул и принялся за еду, решив, что проблемы с неумной сидкой можно отложить на потом.

Дея переминалась с ноги на ногу, то и дело поглядывая на кромку солнца, почти утонувшего за вершинами деревьев.

Всё говорило о том, что Девон уже не придёт.

Дея и сама не знала, что собиралась сказать друиду. Тот достаточно ясно дал понять, что не доверяет ей — и не хочет знать.

Куда важнее самой встречи для Деи было письмо — она надеялась, что руны, выведенные её рукой, хоть немного напомнят Девону о том, что когда–то они уже были знакомы.

Дея невольно улыбнулась, вспоминая о тех временах. Тогда она боялась подойти к Девону, но если бы она знала, что ждёт их впереди, несомненно, не теряла бы времени зря.

Тогда Девон тоже пытался делать вид, что равнодушен и жесток — может, это и убедило других, но Дея тогда ещё поняла, что это просто маска, за которой скрывается хорошо спрятанное тепло.

Она не сомневалась в том, что и теперь Девон попросту прячется от неё.

— Я пришёл.

Ледяной голос разрезал тишину, заставив Дею подпрыгнуть на месте, вмиг забыв обо всём, что она думала до сих пор.

Едва приземлившись, она развернулась на звук и широко распахнула глаза. Освещённый розоватыми лучами закатного солнца Девон был ещё более красив, чем всегда. Волосы его, окружённые лёгким светящимся ореолом, отливали рубином, а кожа, обычно матово–белая, с лёгким оливковым оттенком, теперь казалась ещё бледней.

— Ты пришёл… — повторила Дея растерянно, всё ещё разглядывая друида широко распахнутыми глазами.

— Я так и сказал.

Девон остановился в нескольких шагах от неё, скрестив руки на груди и спрятав кисти в просторных рукавах мантии.

— Почему?

— Зачем ты меня позвал?

Два голоса прозвучали в унисон, и Дея тут же замолкла, не зная, что ответить. Впрочем, Девон после недолгой паузы выручил её.

— Я пришёл сказать, что ты нарушила гейсы, установленные друидами, и должна быть казнена.

В горле Деи мгновенно пересохло.

— Что?.. — растерянно переспросила она.

— Письмо.

Дея молчала, чувствуя, как кровь приливает к её щекам.

— Вы же не сделаете это…

— Почему нет?

Дея молчала.

Девон едва заметно вздохнул, подошёл чуть ближе к ней, разглядывая побледневшее лицо Деи вблизи.

— Ты посмела говорить королю Армы, призванному защитить племена Дану от духов, что никаких духов нет. Я предупредил тебя, но ты не поняла. Ты пробралась ко мне в спальню — или подослала своих слуг, чтобы это сделали они. За это уже ты должна умереть. Мало того, ты открыто, не таясь, подсунула мне это письмо.

Дея стояла неподвижно, и только пальцы её то и дело сжимались в кулаки. Обида снова захлестнула её с головой. «Почему… почему ты делаешь это со мной?» — билось в голове.

Но когда Девон замолк, и на несколько секунд наступила тишина, Дея выпалила то, чего и сама до этого момента не знала:

— Я хотела пригласить вас на охоту!

Зрачки Девона расширились от удивления.