— Да! — продолжила Дея решительно.

— Друидом запрещено принимать участие в охоте, — процедил Девон, и в глазах его промелькнула бессильная злость. Он плохо помнил тот единственный раз, когда отец брал его с собой на охоту. Тогда Девон ещё мнил себя воином, охотником — мужчиной, а не жалким жрецом.

— Я знаю, — сказала Дея уже тише, но с тем же напором, — но я знаю так же, что вы не только жрец, но и последний из Ястребов восточного туата. Я подумала, что вы хотели бы разделить со мной эту ночь, — Дея мгновенно покраснела, поняв что только что произнесла, но уже через секунду взяла себя в руки и продолжила. — Разделить со мной охоту на великого кабана. Я никому не скажу, клянусь, — уже тише добавила она. — А чтобы вы тоже имели надо мной власть, я написала вам это письмо — теперь, если я захочу вас предать, вы предадите меня.

Девон мгновенно увидел перед глазами бересту, рассыпавшуюся в прах. Девчонка явно была умна. Оставалось лишь гадать — насколько именно, и чего она на самом деле хотела.

Девон не сомневался в своей привлекательности для женщин. Сама Дану уже намекала вскользь на то, что он мог бы заменить Ригана не только как жрец. Однако так же ясно, как осознавал Девон свою мужскую привлекательность, он понимал и то, что не менее привлекательна для многих будет его власть. Власть, которая с каждым днём становилась всё больше — а значит, постепенно затмевала собой всё.

— Я просто хотела немного развлечь вас, — сказала Дея уже совсем тихо и улыбнулась краешком губ. — И отблагодарить за то, что вы согласились провести ритуал.

— Я не соглашался. Вы меня заставили.

— Вот именно! — радостно поддержала его Дея. — И так я хочу искупить свою вину!

Девон поджал губы, но по его лицу Дея видела, что противник готов сдаться.

— У меня нет оружия, — сказал Девон тихо и мрачно, будто сам стыдился своих слов.

— Я достану для вас самый лучший лук!

Девон склонил голову набок.

— Сегодня вы уже не успеете этого сделать, — сказал он.

— Да, — согласилась Дея. — Всё верно. Давайте условимся на следующую ночь?

— Хорошо, — сдался Девон, про себя подумав, что такое обещание не требует от него ничего: не прийти было куда легче, чем отговорить Дею от её задумки лицом к лицу.

— Нам лучше не показывать, что мы проводили время вдвоём, — удивляя Девона своей внезапной предусмотрительностью, произнесла Дея. — Я пойду. Встретимся здесь же. Завтра на закате. Хорошо?

Девон кивнул, и Дея скрылась в лесу. Девон стоял ещё какое–то время, глядя её вслед, а потом и сам медленно побрёл к терему. Теперь он был почти уверен, что не придёт.

Закат окрасил алым верхушки лиственниц и дубов. Девон стоял, спрятав руки в рукава туники, и, прищурившись, вглядывался в чащу.

«Замечательно, — подумал он. — Девчонка сама не пришла».

Он посмотрел на небо и пообещал себе, что если та не появится до того, как исчезнет за верхушками деревьев верхний край солнца, то Девон уйдёт. Понаблюдал немного за тем, как стремительно движется светило, и решил смягчить условие: он пообещал себе оставаться на месте до тех пор, пока солнце целиком не опустится за горизонт.

«Надо всё же подождать, пока не исчезнет последний солнечный луч», — решил он, разочарованно наблюдая за тем, как тает розовая дымка вдали меж древесных вершин.

— Я здесь! — прервал его мысли возглас девчонки, и тут же вечернюю тишину леса разрушил переливистый собачий лай.

— Как это понимать? — Девон резко повернулся на звук и нахмурился, увидев кроме юной сидки ещё и двух здоровенных собак.

— Это Сей, а это Ай, — радостно сообщила Дея, — две лучшие гончие дома Горностаев.