Конечно же, Девон не смог уснуть у костра. Едва отдышавшись, он задумался о голоде и пожалел о том, что не успел обучиться охоте — а затем вспомнил единственную ночь из всех ночей, которые помнил, когда он почувствовал невесомое прикосновение счастья.

Лицо Деи — ещё свободной, ещё не измученной постоянными придирками и наказаниями, встало перед его глазами, и Девон сам едва не взвыл от боли, терзавшей его.

Нужно было думать, что делать дальше, но он не мог. Не мог выполнить то, что пообещал богине, и не мог согласиться на то, что она требовала от него.

Девону мучительно захотелось сбежать — но тут же в голову пришла мысль, которая не посещала его до сих пор: что станет с Деей без него?

Выждав, пока кони отдохнут немного, Девон отправился в обратный путь.

К себе он не зашёл — искупавшись в озере, чтобы смыть ночной пот, снова накинул тунику и затянул пояс на животе, набросил на голову капюшон и направился к храму, где в дни празднеств обитала богиня.

Дану возлежала в глиняной ванне, наполненной горячей водой. На поверхности воды плавали лепестки цветов. Двое жриц, разместившись по обе стороны, помогали ей — одна расчёсывала волосы, другая водила морской губкой по плечу.

Когда тень накрыла её живот, Дану, до тех пор смотревшая перед собой, подняла лицо и едва заметно улыбнулась.

— Девон. Ты пришёл.

— Я готов.

Улыбка Дану стала чуть шире, но лишь с одной стороны — другая половина её губ сжалась в тонкую полосу, куда искренней отражая то, что творилось в душе.

— Оставьте нас, — она взмахнула рукой, отдавая жрицам приказ. — Сегодня великий друид будет мне прислуживать. Ведь так?

— Так.

Солнце едва мелькнуло на рассвете и снова скрылось за тучами на весь день.

Девон лежал в просторной постели — куда шире той, что он выделил для себя, и смотрел в потолок. Сегодня брал он. Но чувствовал себя так, будто брали его.

Дану вздохнула и села на постели, придерживая тонкими пальцами покрывало. Провела по волосам рукой и тут же встряхнула ими, будто отгоняя от себя навязчивую мысль.

— Мне было хорошо, — сказала она и соскользнула на пол, оставляя Девона лежать обнажённым. Холод сейчас беспокоил его меньше всего.

— Я рад.

Дану подошла к окну.

— Знаешь, Девон, мне тоже Арма нравится куда больше Тары. Здесь нет страха.

Девон резко сел и пристально посмотрел на неё, но увидел лишь изящное плечо — Дану стояла к нему спиной.

— Поэтому ты предпочла меня? Ты боишься его?

Дану зябко повела плечом.

— Я хочу знать.

Это была ложь. Девон не хотел знать ничего. Больше всего ему хотелось забыть всё, что когда–либо с ним происходило, стереть из памяти всю свою жизнь, но этого он сделать не мог.

— Друид должен служить богине, — сказала наконец Дану, и Девону показалось, что слова даются ей с трудом, — не наоборот.

Девон опустил взгляд.

— Ты всегда была уверена… что я стану твоим… королём?

Дану не ответила ничего.

— И сегодня. Когда я пришёл к тебе. Ты знала, что я сделаю именно так.

Дану рассмеялась — легко и звонко, но без всякой радости, как смеялась всегда.

— Конечно. Я увидела это. В твоих глазах. В её глазах.

Девон нахмурился и, встав, подошёл к окну рядом с богиней.

— Что ты хочешь сказать?

Один уголок губ богини приподнялся.

— Эта болезнь, Девон. Её знаю и я. Ты никогда не смог бы предать её. Как и она не смогла бы предать тебя.

Девон несколько секунд молча смотрел на богиню. По скулам его пробежали желваки, а зубы сжались сами собой.

— Она отказалась?

— Да.