Девон поёжился.

— Ты уверена, что достаточно хорошо умеешь их читать? — спросил он.

— Конечно, нет, — Дея вздохнула. — Я была бы рада, если бы это оказались лишь мои фантазии, но моих знаний не хватает, чтобы объяснить появление новых звёзд. А твоих?

Девон молчал какое–то время. Ему не хотелось признаваться, что знает он не так уж много — во всяком случае, далеко не всё.

— Это надо обдумать, — наконец сказал он. — Тебе нужно учиться, тогда ты сможешь лучше понимать собственные предсказания.

Дея кивнула и со вздохом откинулась назад, бессовестно прижимаясь к учителю всем телом.

— Если ты захочешь меня учить, — сказала она и, улыбнувшись, чуть повернула голову, заглядывая Девону в глаза.

— Я ведь уже сказал, — произнёс тот.

Кровь зашумела у него в ушах, когда он снова встретился с Деей взглядом.

— Почему ты не даёшь мне шанс? — спросила Дея почти шёпотом, и Девон понял, что речь не об учёбе. Он перевёл взгляд на губы Деи — нежно–розовые, как лепестки дикой вишни. Тут же по этим губам пронёсся острый язычок, и Девон сам не заметил, как наклонился ближе, не в силах сопротивляться желанию попробовать их на вкус.

Губы Девона встречались с чужими губами не в первый раз — но никогда эти поцелуи не были такими, как сейчас.

Девону казалось, что не просто соприкасаются между собой их тела, что сама его сущность переливается через край, когда язык Деи касается его губ, и его собственный язык скользит по губам ученицы. Это чувство было сладким и тягучим, как нуга, и Девон никак не мог остановиться, силясь проникнуть глубже, исследовать каждую складочку рта. Дея выталкивала его язык, но лишь для того, чтобы ответить такими же жадными прикосновениями, проникающими глубоко внутрь неё.

Девон не заметил, как Дея развернулась в его руках, чтобы вцепиться пальцами в его лопатки и приникнуть всем телом теперь уже так. Сам Девон отпустил её и, поймав в ладони лицо, удерживал голову Деи, не позволяя отстраниться, исчезнуть, сбежать.

— Дея… — выдохнул он, когда закончился в лёгких воздух, и пришлось отстраниться, чтобы сделать вдох. Всё тело горело, и в теле Деи он чувствовал такой же жар. От мысли, что Дея хочет его так же, как и Девон хочет её, становилось тяжело дышать. Никогда ещё Девон не чувствовал себя так.

— Что… — глаза Деи затуманились, и она невольно потянулась навстречу, вслед исчезнувшим губам.

Девон не знал «что». Он замер, вглядываясь в бледное, как контур полумесяца в лунную ночь, лицо.

— Дея, это урок.

— Ну и что?

И снова Девон не знал ответа на этот вопрос.

— Нужно продолжать, — наконец выдавил он, — назови мне главные двадцать звёзд.

Глаза Деи медленно трезвели. Та обиженно посмотрела на него.

— А если назову — поцелуешь меня ещё раз?

Девон поднял брови, изумляясь подобной наглости.

— Если не назовёшь, я тебя выпорю.

Дея хихикнула и отвернулась, пытаясь скрыть, как порозовели её щёки, но по тому, как она прижалась к Девону спиной, и тем, что находилось ниже, друид заподозрил, что угроза не удалась.

— Фауд Шаэгра, Фэд Морфа… — начала перечислять Дея, но Девон не слышал. Он уткнулся носом в мягкие волосы Деи и закрыл глаза, снова вдыхая их аромат. Заметив его движение, Дея замолкла и замерла, опасаясь спугнуть мгновение, но мгновение не спешило уходить, и они стояли так, не обращая внимания на то, как гаснут в долине огни очагов, и опускается на Арму темнота.