Риган не знал, что с ним происходит. Все мысли улетучились из головы, и только губы продолжали целовать гладкую кожу. Он постепенно опускался вниз, целуя её живот, от чего пленница испустила ещё один протяжный стон. Только этот звук пробудил Ригана от транса, так что он обнаружил себя стоящим на коленях на полу. Пальцы Кейли — или Сенамотис, Ригану было абсолютно всё равно — шевелили волосы у него на макушке, пробуждая стайки мурашек где–то под кожей. Ригану нестерпимо захотелось приникнуть к груди девчонки щекой и уснуть, но он решительно прогнал этот несвоевременный порыв и прошептал только:

— Что ты делаешь со мной?

В глазах девушки, впрочем, стояло такое же недоумение. Не убирая рук и продолжая играть с волосами Ригана, она растерянно произнесла:

— Ты собирался меня омыть.

— Да.

Риган сглотнул, заставил себя высвободиться из маленьких, но неожиданно цепких рук, поднялся в полный рост и взялся за ёмкость с водой. В бронзовой чаше плавали травы, которые Риган собрал в саду. Рассказывать о том, какие именно травы ему нужны, Риган никому не хотел.

— Встань сюда, — Риган указал на место, куда падал свет луны, и обнаружил, что его собственный голос звучит непривычно глухо, надтреснуто и сухо.

Сенамотис выполнила приказ.

Взявшись за кусочек полотна, лежавший в воде, Риган пропитал его настоем и поднёс к горлу Кейли, а затем медленно провёл вниз до самого живота.

Смочил ещё раз и повторил движение. А потом в третий раз.

Риган почти физически ощущал, как мешает ему этот кусок полотна. Как он неуместен, когда нужно касаться гладкой кожи дочери вождя. Какое–то время он пытался удерживать себя в руках, а затем ткань сменилась ладонью и, смачивая её в воде, Риган принялся растирать маленькую грудь и подрагивающий под его пальцами живот. Присев на корточки, Риган перешёл к бёдрам и какое–то время оглаживал их, имитируя омовение, пока ладонь его не легла на круглую упругую ягодицу, которую Риган тут же стиснул, вырвав из груди девушки рваный вздох.

— Меня никто не брал, — тихо сказала та, — я же предназначена богам. Если царь узнает, что ты открыл меня…

Девушка замолкла. Риган ничего не ответил, принимая необходимость самоограничения как факт.

Он продолжил гладить тело, такое доступное сейчас его рукам, пока взгляд его не упал на тяжёлые браслеты, лежавшие на запястьях девушки.

— Что это? — спросил Риган и очретил контуры одного из браслетов кончиками пальцев.

Сенамотис всхлипнула и зажмурилась. Среагировав на этот звук, Риган поднял глаза и попытался понять, что написано на её лице, но так и не смог.

— Я задал вопрос, — нажатие стало чуточку сильней.

— Пусти… — прошептала Сенамотис и дёрнулась.

— Я. Задал. Вопрос.

— Это браслеты богини, — выдохнула Сенамотис зло. — Ключ у южанина, который меня привёз!

Сенамотис смотрела возмущённо, но Риган решил не обращать внимания на этот взгляд. Он снова опустил глаза и коснулся поцелуями сначала одно запястья, затем другого. Подобных глупостей Риган не хотел и тем более не делал никогда.

— Я хочу забрать тебя себе, — очень тихо, опасаясь лишних ушей, произнёс Риган и снова поднял взгляд.

— Не получится, — взгляд Сенамотис снова стал пронзительным и тоскливым, — и я не уйду без ключа.

Риган усмехнулся. Поднялся в полный рост и, чуть наклонившись, коснулся поцелуем коралловых губ Сенамотис.

— Теперь тебя будут звать Кейли, привыкай. Раньше, чем наступит весна, я уйду отсюда и заберу тебя с собой.

— Как ты это сделаешь? — Сенамотис насмешливо надломила бровь. — Тебя охраняют не хуже, чем меня.

На губах Ригана промелькнула холодная улыбка, но он не ответил ничего.