|
И если уж умереть, то в объятьях той, которая один раз уже спасла его от смерти. Только бы брат помог ему забраться в седло… Ноги подвели Ройне, и он, споткнувшись, снова упал на колени, успев уцепиться за руку Ториша. Волна боли изнутри захлестнула его, заставив на краткий миг лишиться чувств. А когда взор прояснился, он успел заметить, как в руке младшего брата блеснула сталь. «Тош, помоги мне!» – Прости, брат, – едва слышно сказал Ториш, – но так будет лучше. Для всех. – То… – он не успел сказать брату ничего. Горло обожгло словно огнем и затопило чем-то горячим и липким. И имя любимой так и не успело сорваться с его уст. « Дайла… Прости…» Наталья Федина А-кушерка, или Все цвета радуги Красный Сегодня дождь. Хороший знак: небо выплачется за меня, значит, самой реветь не придется. В этом нет логики, но примета подводит редко. Если один человек может сделать что-то за другого, то небо – тем более, правда? На родильном столе, страшно выгибаясь, кричит женщина. Решение нужно принимать быстро – кровотечение не прекращается слишком долго – а я все медлю. Женщину держат за руки, но не нежно, успокаивая, а жестко, фиксируя, чтоб не ломанулась со стола. В семнадцатое отделение мужей не допускают: это не курорт, это 17А. Военный объект. Женщина сейчас некрасива: схватки уже начались, но скоро ей станет легче – или станет все равно. Все зависит от меня, застывшей, как перед первой в жизни операцией. – Она тебе кто? – спрашивает Соколова, любимая медсестра, перехватив мой плавающий взгляд. – Так, – отвечаю я. – Никто. Она и вправду никто – просто женщина моего мужчины, который сегодня станет отцом. Или не станет – потому что не станет ребенка. И этой женщины с искаженным красным лицом – тоже. – Ну, что ее ждет? Уже знаешь? – торопит Соколова. Не слишком уверенно киваю и до крови закусываю губу. Ничего я не знаю. Оранжевый Момент выбора – традиционное акушерство или экспериментальное – дался мне легко. Я не советовалась с родными, не сравнивала, не анализировала… – Бросим монетку? – смеясь, спросила одногруппница Катька, тряся рыжими, мокрыми после дождя волосами. Она и привезла меня в этот город на краю Вселенной – поступать в здешний медицинский («О-о! Там мед – такая круть – просто нереально!»). – Девочки, смотрите, радуга! – Плохая, к слову, примета, – блеснула эрудицией Рая, наша третья подруга. – По радуге души умерших переходят в потусторонний мир, так что если она появилась… Сами понимаете, что значит! – Ну, ты и дура, Райчик, – удивилась я. – Значит, что в нашей жизни появится нечто прекрасное и удивительное. Бросай монету, Кать! Я всегда была фаталисткой, а тут еще и радуга… Выпала «решка». Катька погибла во время первой практики: сложный случай, отсутствие опыта… Я даже не плакала – не было сил после трех суток без сна: первые роды – это жесткач, они-то и определяют – станешь ты А-кушеркой или эти двери для тебя закрыты. |
