|
А женщины будут заниматься торговлей и приносить им еду. Вечер накануне они провели в курильнях, выпили много пива и вина, выкурили много гашиша, и только поздней ночью Хагаг распрощался со своими помощниками у ворот собственного дома в квартале Рифаа. В прекрасном расположении духа и полный уверенности он толкнул дверь в галерею, открыл рот и не успел пропеть первые слова пришедшей на ум песни, как сзади на него напали. Зажали рот рукой и вонзили в сердце нож. Тело его обмякло, чьи-то руки подхватили его, чтобы оно не упало с шумом, и мягко уложили на землю в полной темноте.
90
Рано утром квартал проснулся от жуткого вопля. Открылись окна, люди высунулись на улицу и повернули головы в сторону дома надсмотрщика Хагага. Толпившиеся там шумели и голосили. Галерею заполонили мужчины и женщины, расспрашивающие друг друга и пересказывающие подробности. Их красные от слез глаза наливались ненавистью. Все в спешке стекались к дому надсмотрщика. Со своими людьми не замедлил прийти и Гулта. Перед ними расступились, и они прошли в галерею. — Какое горе! — воскликнул Гулта. — Я готов был отдать за тебя жизнь, Хагаг. Люди перестали плакать, те, кто причитал, замолчали, любопытные больше не задавали вопросов. Однако Гулта не удостоился ни одного доброго слова. Он продолжил: — Какое подлое коварство! Ни один надсмотрщик не способен на такое вероломство. Это дело рук бродяги, пастуха Касема. Не будет мне покоя, пока не брошу его труп на съедение собакам! Одна из женщин, не сдержавшись, выкрикнула: — Поздравляю тебя, надсмотрщик нашей улицы, Гулта! Лицо его исказилось от злости. Стоявшие рядом нахмурились, люди стали перешептываться. — В этот скорбный день пусть женщины держат свой рот на замке. Но женщина не унималась: — У кого есть голова, поймет, что я имела в виду! Она запричитала, другие подхватили. Гулта подождал, пока они успокоятся, и сказал: — Эта подлость совершена ночью, чтобы вбить между нами клин! — Коварство! — вступила другая. — Касем с бродягами на горе, а Хагаг убит в квартале, среди своих соседей, претендующих на место главного надсмотрщика! — Сумасшедшая! Только сумасшедший может так думать! Если так пойдет, мы перебьем друг друга, как задумал Касем. Вдруг у ног надсмотрщика упал и вдребезги разбился кувшин. Он сделал шаг назад. За ним отступили его люди. — Этот сукин сын знал, как нас рассорить! — произнес Гулта. Гулта немедленно отправился в дом управляющего. После его ухода крики и шум только усилились. Житель квартала Габаль и мужчина из рода Рифаа начали горячо спорить. За ними сцепились две женщины. Мальчишки из обоих кварталов бросились колотить друг друга. Люди в окнах принялись поливать друг друга бранью и швырять в соседей камнями. Вся улица пришла в движение. Повсюду стали появляться мужчины с дубинками. Управляющий в окружении слуг вышел из дома, встал на перекрестке между кварталами и во весь голос крикнул: — Образумьтесь! Вас ослепила злоба, вы не видите настоящего врага, убийцу благородного Хагага! — С чего ты это взял? — выкрикнул один из рифаитов. — Разве хоть один бродяга осмелится появиться на улице? — Зачем им убивать Хагага сегодня, когда он им необходим?! — Спроси у его убийц, а не у нас! — Рифаиты не подчинятся надсмотрщику из рода Габаль! — Они дорого заплатят за его кровь! — Не попадитесь в расставленные сети! — крикнул управляющий. — Иначе Касем обрушится на вас, как чума. — Пусть приходит! Но Гулте не бывать нашим надсмотрщиком! Управляющий хлопнул в ладоши: — Хватит! Не то всех нас ждет погибель! — Лучше смерть, чем Гулта! — раздалось в ответ. |
