Так Касем одержал победу и безоговорочно стал главным на улице. Он взялся за дела, ведь кто-то должен был управлять имением. Бродяги вернулись в свои дома, а за ними те, кто покинул родную улицу из страха перед надсмотрщиками, и первым среди них был Яхья. Сорок дней прошли в тишине, раны затянулись, в сердцах людей поселилось спокойствие. Однажды Касем созвал жителей всех кварталов к Большому Дому, и те сразу пришли, проявляя любопытство и нетерпение, перебирая в голове разные мысли. Смешавшись, жители всех кварталов заполнили площадь перед Большим Домом. Касем стоял перед ними скромный и одновременно полный достоинства. Улыбнувшись, он показал рукой вверх на Большой Дом и произнес:

— Здесь живет наш общий предок аль-Габаляуи. Для него мы все — из разных кварталов, мужчины и женщины — равны.

На лицах отразились удивление и радость, особенно у тех, кто ожидал услышать речь победителя. А Касем продолжал:

— Вот его имение. Оно одинаково принадлежит вам всем, как он завещал Адхаму: «Имение останется твоим потомкам!» Чтобы доходов хватало на всех, нам следует разумно распоряжаться имуществом. Тогда мы будем жить, как мечтал Адхам, не нуждаясь, жизнь наша станет спокойной, а счастье ничем не омрачится.

Люди переглянулись — не снится ли им это? Касем продолжал:

— Управляющий ушел и не вернется. С надсмотрщиками покончено. Никогда их не будет на нашей улице. Вам не надо больше платить дань и терпеть унижение от этих нелюдей. Вы будете жить в мире и согласии, узнаете, что такое сострадание. — Он обвел взглядом их лица. — От вас самих зависит, чтобы прошлое не повторилось. Будьте бдительны с управляющим! И если он окажется предателем, отстраните его от власти. Если кто-либо из вас прибегнет к насилию, остановите его его же оружием! Если один человек или жители целого квартала будут претендовать на господство, образумьте их! Только своим единством вы сможете сохранить такой порядок вещей. Да пребудет с вами Бог!

В тот день люди оплакивали погибших близких и сокрушались над потерями, но мыслями были устремлены в завтрашний день, как устремляются взоры в весеннее ночное небо в ожидании молодого месяца. Доходы Касем распределил поровну между всеми, оставив часть на общие нужды. Конечно, доля каждого была невелика, но зато это было справедливо, и их чувство достоинства было удовлетворено. Годы правления Касема прошли в мире, обновлении и созидании. Никогда раньше улица не жила так счастливо, в согласии и дружбе. Правда, среди жителей квартала Габаль были такие, кто, затаив злобу, перешептывался: «Мы потомки Габаля, а нами правит какой-то бродяга!» Тоже твердили и некоторые из рифаитов. Да и среди бродяг находились такие, кого распирало от тщеславия и гордости. Но вслух никто не высказывался. Бродяги видели в Касеме образец человека, подобного которому не было и больше не будет. В нем сочетались сила и мягкость, мудрость и простота, величие и доброта, достоинство и скромность, дальновидность и острота ума. К тому же он был приятным собеседником, хорошим товарищем, любил песни и шутки. Став управляющим, Касем ни в чем не изменился, разве что женился несколько раз, словно и в семейной жизни тоже сказалось его стремление к обновлению и увеличению, как и в делах управления имением. Несмотря на любовь к Бадрии, он женился на девушке из рода Габаль, а затем взял себе жену из квартала Рифаа. Позже он полюбил женщину из квартала бродяг и тоже женился на ней. Люди говорили, что он ищет то, чего лишился со смертью своей первой жены Камар. А дядюшка Закария объяснял его женитьбы тем, что Касем хочет установить родственные отношения со всеми кварталами. Но люди не требовали никаких объяснений или оправданий. Если они и удивлялись морали Касема, то гораздо больше восхищались его делами.