Его сердце закрыто. Ни о ком скорбеть он больше не будет.

И завтра же возьмется за нее всерьез.

Глава 15

Пребывая в не самом подходящем для ухаживания настроении, Гаррен мрачно обозревал палатки, которые теснились вокруг серых стен монастыря, и оценивал местность перед предстоящим боем. Лес разборных палаток да прилавков, сооруженных по случаю базарного дня, был не лучшим местом для любовного сражения, но, как и на войне, в этом деле выбирать зачастую не приходилось. Сегодня он развернет кампанию, направленную на завоевание Доминики.

После того, как сестра вчера вечером увела ее, они не виделись. И теперь, глядя, как она стоит на коленях в лучах утреннего света и дразнит Иннокентия кусочком запрещенного лакомства, Гаррен не мог оторвать от нее глаз и не смел поверить в то, что свершилось чудо и она осталась жива.

Чтобы паломники отошли от испытаний, которые выпали на их долю на болотах, он решил устроить день отдыха, и они с утра разбрелись по ярмарке — все, кроме Ральфа, который стоял на коленях в часовне и благодарил своего новообретенного Бога, и сестры, которая задыхалась в постели от кашля, поселившегося в ее легких после проливного дождя.

— Как себя чувствует сестра Мария? — спросил он.

Поднявшись с колен, Доминика отряхнула руки.

— Лекарь дал ей отвар медуницы, а я помолилась. Так что завтра ей станет лучше.

Гаррен в этом сомневался. Силы сестры таяли с каждым днем, но Доминика не хотела этого замечать. А он не хотел открывать ей глаза.

— Хорошо, что вы предложили нам отдохнуть, — сказала она, снова взирая на него как на Спасителя. Дьявол, каким она считала его еще вчера, остался, видимо, на болотах. — Иногда я слишком уверена в Божьей воле.

— Вы сами-то как? — Он хотел дотронуться до ее щеки и убедиться, что она не мираж, но остановил руку на полпути. — Все хорошо?

Ничто в ее лице не выдавало, что она побывала на пороге смерти. Длинные переходы закалили ее как сталь. Плечи ее распрямились, она будто стала еще выше ростом, чем в день, когда они вышли из Редингтона. Под жарким солнцем на носу появилась новая россыпь веснушек, но она больше не выпячивала с вызовом губы и не вздергивала подбородок. Жизнь нанесла ей первый удар. Все шло, как он и предсказывал, но Гаррен почему-то скучал по той пылкой девушке, которая никогда не сомневалась ни в себе, ни в Боге.

— Да. — Она отвернулась и еле слышно добавила: — Но все мои записи пропали.

Все ее потаенные, тщательно выписанные слова смыло водой. Грудь его сдавило от жалости.

— А нельзя начать заново?

— У меня был всего один обрывок пергамента, но он растрескался. — Она взглянула на котомку, висевшую у него за спиной. — Вот почему я так переживаю о вашем послании. Оно при вас?

— Нет. А что?

— Вода его не испортила?

Со вчерашнего дня он ни разу об этом не думал.

— Не знаю. Оно же запечатано.

— У меня есть идея, как проверить это, не ломая печати. — Она понизила голос до шепота. — Приходите вечером в часовню. После комплетория. Там никого не будет.

Глядя на ее шепчущие губы и представляя себя наедине с нею в ночной темноте, он чуть не забыл удивиться ее навязчивому интересу.

— Почему вы так озабочены письмом о реликвии?

Пальчик с обкусанным ногтем теребил нижнюю губу.

— Просто хочу помочь, потому что немного разбираюсь в таких вещах.

— Разве сестра Мария не разбирается лучше?

Лицо ее побледнело под веснушками.

— Я не хочу ее беспокоить.

Целиком сосредоточившись на Доминике и на своем глупом обещании украсть перо, он давно не вспоминал о послании Уильяма.