Выдавая ее присутствие, в комнату ворвался Иннокентий и запрыгнул на кровать, отчего сестра снова закашлялась. Дрожащими руками она обняла его лохматое черное тельце и слабым жестом позвала Доминику в комнату.

Когда Гаррен обернулся, глаза его были печальны. В них не было и тени той наигранной веселости, которая звучала в голосе.

Он тоже уверен, что она скоро умрет.

— Спасибо вам, — только и смогла промолвить она.

— Она заслуживает большего.

Она кивнула и уткнулась лицом в подаренное Джиллиан покрывало, чтобы сестра не видела, как она плачет. Большая и теплая ладонь Гаррена гладила ее по голове. Когда он дотронулся до нее, ее заполонило глубокое, всеобъемлющее чувство покоя — покоя, которого она ждала с тех самых пор, как вечность назад встала перед ним на колени на пыльном дворе замка и попросила благословить.

Потом он убрал руку, и это чувство ушло.

Доминика подняла голову. Он сразу потянулся к ее котомке, и она спрятала ее за спину.

— Все в порядке. Оно у меня, — шепнула она и переложила послание за вырез платья, поближе к сердцу. — Просто не подпускайте его к нам, вот и все.

Гаррен насупился, приготовившись спорить, но она покачала головой и взглядом указала на сестру.

— Мне нужно сходить к остальным. — Он говорил достаточно громко, чтобы слышала сестра, а сам неотрывно смотрел Доминике в глаза. — Управляющий скоро принесет вам поесть и разожжет огонь, а я позабочусь, чтобы никто — ни один человек — вас не тревожил. Если что, зовите. Я буду рядом.

Позвать его захотелось в ту же секунду, как он вышел из комнаты.

* * *

Примостившись на тюфяке у кровати сестры, Доминика всю ночь спала урывками, в промежутках, когда ее кашель, затихая, сменялся хриплым молчанием. На заре сестра наконец-то заснула, и вскоре в комнату заглянула Вдова.

— Джеймс готовит новый отвар, — прошептала она.

Зевая, Доминика улыбнулась. И когда Лекарь успел стать для Вдовы Джеймсом?

— Она только что заснула.

— А ночью, верно, не спала ни минуты. Иди, — сказала она, махнув за дверь. — Возьми собаку и прогуляйся. Вам обоим нужно побыть на свежем воздухе. Я посижу с нею. Все-таки я вырастила пятерых детей и ни одного не потеряла.

Шагая по мосту, перекинутому через крепостной ров, Доминика честно пыталась дышать этим самым свежим воздухом, но тяжесть, которая давила на грудь, мешала вздохнуть в полную силу. Послание жгло ее кожу. Солнце насмешничало в вышине, распуская лучи сквозь листву деревьев, которые отбрасывали на траву длинные ползучие тени. Господь хранил и оберегал каждую изумрудно-зеленую травинку, которая цеплялась к земле. Но почему не сестру?

Упав на колени, она начала выдергивать с корнем пучки травы и швырять их, не глядя, в равнодушное дерево. Иннокентий подпрыгивал за каждым распадающимся в воздухе комом земли. Грудь ее разрывали хриплые, как кашель сестры, рыдания, и когда ярость иссякла, она сгорбилась и уткнулась лицом в перепачканные землей ладони.

Боже, прошу тебя, не дай ей умереть.

— Это что, какой-то новый способ молиться?

Отряхнув руки о юбку, она подняла глаза и увидела, что под деревом стоит, прислонившись к стволу, Гаррен. Укрытый рваными пятнами тени, он сливался с лесом, пестревшим красными, зелеными и бурыми красками, и казался таким же темным, таинственным, полным секретов.

— Он не заберет ее, — сказала она упрямо. — Он просто не должен.

— Бог впервые задумал отнять у вас близкого человека. — Это был не вопрос.

— Я умоляла Его пощадить ее.

— Умоляли? Или требовали?

Кое-как справившись с подступившими слезами, она покачала головой.