– А-а, – протянул старый следователь, понимающе кивая.

    Хотя, судя по его виду, ничегошеньки-то он не понял.

    – Итак, вам поручили написать о Монго? – повернул ход допроса в нужное русло Вадим.

    – Не совсем так, – затрясла головой Озерская. – Он сам на меня вышел…

    – Сам? – поразился майор и переглянулся с коллегами. – Это как?

    – Позвонил домой (и где только номер взял, ума не приложу) и пригласил к себе.

    – Сюда или в офис?

    – Сюда.

    – И как давно это было?

    – В конце прошлого месяца. Недели две с половиной назад.

    – Ага! – торжествующе провозгласила вещунья Алена. – А я что говорила? Она, она Гошу извела, стервозина!

    – Помолчите, свидетельница! – цыкнул на нее Хасикян.

    – А дальше что?

    – Предложил мне написать цикл статей о нем и его Высшей Школе Магии. Говорил, что журналистской братией столько ерунды вокруг его деятельности наворочено, что давно пора всем узнать правду «из первых уст».

    – Гм, – недоверчиво хмыкнул Савельев.

    Странное поведение для такого человека, каковым был Монго. Что-то здесь не так.

    – Виделись ли вы с ним еще?

    – Да, на прошлой неделе. На этот раз уже в Школе Магии. Он передал мне кое-какие материалы для обработки, но отчего-то больше интересовался моей скромной персоной.

    – Гадюка! – прошипела Томская.

    – Что конкретно его интересовало? – спросил Вадим, не обращая внимания на жрицу Серебряного Змея.

    Он почуял след. Неявный, но хоть какой-то.

    – Моя родословная, – пожала плечами Варвара. – Дедушки, бабушки-прабабушки. Чем занимались, чем интересовались, не осталось ли после них семейных реликвий… А под конец таинственно пообещал, что через три дня меня страшно удивит. Это как раз сегодня…

    – Вот и удивил… – начал было Савельев, но закончить фразу не успел.

    Тишину разорвало гудящее шипение, сменившееся хриплым мертвым карканьем.

    И сразу же за ним раздался истошный визг…

    …Он шел по вечернему кладбищу мимо подозрительно свежих могил и древних покосившихся крестов, мимо опрокинутых надгробий, покрытых вязью непонятных письмен и заросших травой ям.

    Страшно не было, и, более того, его совсем не удивляло, что он здесь очутился и спокойно разгуливает среди залитых медно-красным светом луны могил.

    Смотреть по сторонам он все же опасался, краем глаза улавливая какое-то непонятное движение среди могил и спиной ощущая чьи-то нехорошие взгляды.

    А между тем ноги будто несли его вперед.

    Ветер раскачивал старые деревья, и те скрипели, точно мертвецы своими костями.

    Вадим ускорил шаги.

    Наконец он очутился возле разрушенной часовни, чья свинцовая провисшая кровля угрюмо поблескивала под луной, а готический шпиль словно пронзал низкие облака.