|
– Но какое же тогда она имеет к этому отношение? – Это чрезвычайно запутанная история. Как с самого начала и утверждал Микаэль Блум-квист, все дело в персонаже по имени Зала… в Александре Залаченко. При упоминании Микаэля Блумквиста прокурор Экстрём вздрогнул. – Зала – перебежавший к нам наглый русский убийца времен холодной войны, – продол-жал Бублански. – Он появился здесь в семидесятых годах и стал отцом Лисбет Саландер. Его поддерживала некая группировка из СЭПО и прикрывала, когда он совершал преступления. Один полицейский из СЭПО проследил за тем, чтобы Лисбет Саландер поместили в закрытую детскую психиатрическую лечебницу, когда она в тринадцатилетнем возрасте угрожала раскрыть тайну Залаченко. – Знаешь ли, в этом трудновато разобраться. Такой истории мы едва ли сможем дать ход. Если я правильно понимаю, все сведения о Залаченко носят секретный характер. – Тем не менее это правда. У меня имеются документы. – Можно на них взглянуть? Бублански протянул ему папку с полицейским расследованием 1991 года. Экстрём внима-тельно осмотрел штамп, означавший, что на сведения наложен гриф секретности, и регистраци-онный номер, который он сразу опознал как принадлежащий Службе государственной безопас-ности Швеции. Быстро перелистав содержащую почти сто страниц пачку бумаг, он прочел наугад несколько фрагментов и отложил папку в сторону. – Надо постараться попридержать это дело, чтобы ситуация полностью не вышла у нас из-под контроля. Значит, Лисбет Саландер упекли в сумасшедший дом, потому что она пыталась убить собственного отца… этого Залаченко. А теперь она ударила отца топором по голове. Это, во всяком случае, должно квалифицироваться как попытка убийства. К тому же ее следует аре-стовать за то, что она стреляла в Магге Лундина в Сталлархольме. – Ты можешь арестовывать, кого хочешь, но я бы на твоем месте действовал осторожно. – Если вся эта история с СЭПО просочится наружу, разразится грандиозный скандал. Бублански пожал плечами. В его обязанности входило раскрывать преступления, а скан-далы его не интересовали. – А этот мерзавец из СЭПО, Гуннар Бьёрк? Что нам известно о его роли? – Это одно из главных действующих лиц. В настоящее время он пребывает на больничном по поводу грыжи межпозвоночного диска и живет в Смодаларё. – Ладно… по поводу СЭПО мы пока помолчим. Сейчас речь идет об убийстве полицей-ского и только. Вызывать сумятицу в нашу задачу не входит. – Замять это, пожалуй, будет трудно. – Что ты имеешь в виду? – Я послал Курта Свенссона привезти Бьёрка для допроса. – Бублански посмотрел на ча-сы. – Вероятно, он как раз сейчас к нему приехал. – Что? – Вообще-то я планировал сам иметь удовольствие съездить в Смодаларё, но помешало убийство полицейского. – Я же не давал санкции на арест Бьёрка. – Правильно. Но об аресте речь и не идет. Я приглашаю его для допроса. – Мне это не нравится. Бублански склонился над столом и с доверительным видом сказал: – Рихард… дело обстоит следующим образом. Лисбет Саландер подверглась целой серии противоправных действий, начиная прямо с детства. Я намерен положить этому конец. Ты мо-жешь отстранить меня от руководства расследованием, но в таком случае я буду вынужден написать резкую докладную записку. У Рихарда Экстрёма сделался такой вид, будто он проглотил что-то кислое. Гуннар Бьёрк, пребывающий на больничном заместитель начальника отдела Службы госу-дарственной безопасности по работе с иностранцами, открыл дверь летнего дома в Смодаларё и вопросительно посмотрел на мощного, коротко стриженного блондина в черной кожаной куртке. – Мне нужен Гуннар Бьёрк. – Это я. |
