|
Работал следователем в министерстве юстиции, вел несколько громких дел. Усерден. Заботится о пиаре. Карьерист. – Социал-демократ? – спросил Гульберг. – Вероятно. Но не из числа активных. – Бублански, стало быть, руководит расследованием. Я видел его по телевизору на пресс-конференции. Выступать перед камерами он, похоже, не любит. – Ему пятьдесят два года, и у него прекрасный послужной список, однако он имеет репу-тацию человека строптивого. Еврей, и довольно ортодоксальный. – А эта женщина… она кто такая? – Соня Мудиг. Замужем, тридцать девять лет, имеет двоих детей. Карьеру сделала доста-точно быстро. Я разговаривал с Петером Телеборьяном, и тот считает ее эмоциональной. Она все ставила под сомнение. – О'кей. – Курт Свенссон – крутой парень. Тридцать восемь лет. Изначально работал в отделе по борьбе с организованной преступностью и наделал шума года два назад, застрелив хулигана. Был оправдан по всем пунктам расследования. Кстати, именно его Бублански посылал аресто-вывать Гуннара Бьёрка. – Понятно. Случай с убийством следует запомнить. Если потребуется поставить под со-мнение действия группы Бублански, мы всегда сможем зацепиться за этого Свенссона как за профнепригодного полицейского. Полагаю, у нас сохранились соответствующие контакты в СМИ… А последний парень? – Йеркер Хольмберг. Пятьдесят пять лет. Он из Онгерманланда и на самом деле является специалистом по обследованию места преступления. Года два назад ему предлагали пройти обучение, чтобы стать комиссаром, но он отказался. Его, похоже, вполне устраивает теперешняя работа. – Кто-нибудь из них занимается политической деятельностью? – Нет. Отец Хольмберга был в семидесятых годах муниципальным советником от Партии центра. – Хм. Группа кажется довольно скромной. Напрашивается мысль, что она достаточно сплоченная. Можем ли мы их как-нибудь изолировать? – В этом деле замешан еще пятый полицейский, – сказал Нюстрём. – Ханс Фасте, сорок семь лет. Мне удалось узнать, что между Фасте и Бублански возникли серьезные разногласия – настолько серьезные, что Фасте взял больничный. – Что нам о нем известно? – Собирая сведения, я наткнулся на очень разную реакцию. У него длинный послужной список и полное отсутствие серьезных нареканий в протоколе. Профессионал. Но иметь с ним дело трудно. Похоже, что он поссорился с Бублански из-за Лисбет Саландер. – Как? – Кажется, Фасте купился на историю о лесбийской банде сатанисток, о которой писали газеты. Он явно терпеть не может Саландер и сам факт ее существования считает личным оскорблением. По всей видимости, именно он стоит за половиной слухов. Я узнал от бывшего коллеги, что Фасте вообще с трудом работает вместе с женщинами. – Любопытно, – сказал Гульберг и немного поразмыслил, потом продолжал: – Поскольку газеты уже писали о лесбийской банде, возможно, стоит развить эту линию. Доверия к Саландер это, пожалуй, не прибавит. – Проблемой ведь являются полицейские, читавшие расследование Бьёрка. Можем мы их как-нибудь изолировать? – спросил Сандберг. Ваденшё закурил новую сигариллу. – Предварительным следствием руководит Экстрём… – Но заправляет всем Бублански, – сказал Нюстрём. – Да, но он не может действовать наперекор административным решениям. – У Ваденшё сделался задумчивый вид. Он посмотрел на Гульберга. – У вас больше опыта, чем у меня, но у всей этой истории столько нитей и ответвлений… Мне думается, что было бы разумным отсечь Бублански и Мудиг от Саландер. – Отлично, Ваденшё, – сказал Гульберг. – Именно так мы и поступим. Бублански руково-дит расследованием убийства Бьюрмана и той пары из Энскеде. |
