Дверь внезапно резко закрылась. Босх обернулся и увидел, что Сун Йи, прижимая ее одной рукой, другой обличающее указывает на него.

— Ты! Ты убил ее!

— Я знаю. Я знаю, Сун Йи. Это все моя вина. Из-за моего лос-анджелесского расследования…

— Нет! Они не из триады! Я же говорю тебе!

Босх уставился на него, не понимая.

— Ну ладно, пусть не из триады. Но тогда…

— Ты показывать деньги, и они грабить.

И тут до Босха дошло. Сун пытался объяснить ему, что те двое, лежащие сейчас мертвыми на пятнадцатом этаже, неподалеку от Элеонор, были просто-напросто грабителями, охотившимися за деньгами Босха. Однако что-то здесь было не так. Что-то не сходилось. Гарри покачал головой.

— Они стояли перед нами в очереди к лифту. Они не видели моих денег.

— Им сказали.

Босх прикинул все это в уме, и его мысли обратились к типу за конторкой. Он и так уже собирался нанести ему визит. Слова Суна лишь сделали это намерение более настоятельным.

— Сун Йи, нам надо выбираться отсюда. Полиция перекроет все выходы, как только доберется сюда и увидит, что произошло.

Сун отпустил дверь, и Босх снова открыл ее. Они оказались в переулке, выходившем на Натан-роуд.

— Где машина?

Сун указал в противоположный конец переулка.

— Я заплатил человеку, чтобы за ней присмотрели.

— О'кей, подгони машину и жди у входа. У меня здесь еще дела, но я выйду через пять минут.

— Что ты хочешь делать?

— Тебе не надо знать.

30

Босх вышел из переулка на Натан-роуд и тут же увидел толпу зевак, собравшихся поглазеть на приезд полиции, вызванной в «Чунцин-мэншнз». Полицейские и пожарные машины, подъезжающие к зданию, создавали уличный затор и неразбериху. Входы и выходы не были перекрыты, так как прибывающие стражи порядка пока еще просто старались попасть на пятнадцатый этаж и выяснить, что произошло. Гарри удалось пристроиться к группе парамедиков с носилками, устремившихся по ступенькам на первый этаж.

Общее смятение собрало у лифтов изрядную толпу ларечников. Кто-то громко выкрикивал команды по-китайски, но на них, похоже, никто не реагировал. Босх протолкнулся через скопление народа и добрался до заднего торгового ряда, где располагались стойки гостиничной администрации. Можно было сказать, что суматоха сыграла ему на руку. Задний торговый ряд был совершенно пуст.

Когда Босх подошел к конторке, где заказывал две комнаты, то увидел, что шторка, отделяющая конторку от коридора, наполовину опущена, и это означало, что конторка закрыта. Но человек на табурете находился внутри — сидел спиной к коридору, засовывая в портфель какие-то бумаги. Все указывало на то, что он готовится к отходу.

Босх запрыгнул на прилавок, поднырнул под шторку и, не теряя темпа, опрокинул ошеломленного клерка на пол. Он вскочил на него и дважды ударил в лицо кулаком. Голова человека-табуретки, изредка подергиваясь, моталась по бетонному полу, судя по всему, став основным объектом избиения.

— Нет, пожалуйста! — хрипел бедолага между ударами.

Босх кинул быстрый взгляд назад, за конторку, дабы убедиться, что там по-прежнему безлюдно. Потом вытащил из-за пояса пистолет и прижал дуло к кожным складкам под подбородком не успевшего вовремя уйти клерка.

— Ты, сволочь, мать твою! Ты убил ее! А я сейчас убью тебя.

— Нет, пожалуйста! Сэр, пожалуйста!

— Ты навел их, да? Ты сказал, что у меня есть деньги?

— Нет, не я.

— Не смей мне врать, козел вонючий, а то грохну тебя прямо сейчас. Ты им сказал?

Человек приподнял голову.

— Ладно, послушайте, послушайте, пожалуйста.