Генрих Альтов. Девять минут
Это произошло через месяц после вылета с Грозы, планеты в системе Фомальгаута. В плазмотроне, снабжавшем энергией противопылевую защиту, началась неуправляемая реакция. Автоматы выбросили в пространство взбесившийся реактор. - Придется разойтись в самые дальние отсеки, - сказал инженер. У нас не было командира, каждый делал свое дело. - В самые дальние отсеки! - упрямо повторил инженер, хотя никто не возражал. - В случае чего... даже один человек доведет корабль. И не двигаться. Пойдем с шестикратным ускорением. Четыре месяца... Я был один в обсерватории. Изредка приходилось подниматься с амортизационного кресла, проверять электронику, менять отснятые кассеты. Бесполезная, в сущности, работа: все, что можно было сделать, мы сделали еще на пути к Фомальгауту. Но приборы наполняли обсерваторию шумом жизни. Книги, проигрыватели, кинопроекторы - мы отдали их тем, кто остался на Грозе. И в эти долгие недели я думал, только думал. До нас - если не считать испытательных рейсов - летали лишь к Альфе Центавра и Сириусу. Мы первыми ушли к Фомальгауту. В тот день, когда буксирные ракеты повели "Данко" к стартовой зоне, в списках экспедиции числилось сто десять человек. Полет продолжался больше года. Тридцать две планеты, обращающиеся вокруг ослепительно белого солнца, - это вознаградило нас за все. Мы считали, что трудности позади. Но из четырех разведывательных групп, ушедших к планетам, вернулась только одна - с Грозы. Тогда мы высадились на Грозе. Мы построили ракетодром и базу, наши реапланы облетели Грозу от полюса до полюса. Она странная, эта планета. Вначале она показалась нам удивительно тихой. Но ее ураганы... таких ураганов на Земле не знали. Они обрушивались внезапно. Три минуты черного хаоса - всего три минуты, - и снова тишина. Нас было пятеро, когда мы вылетели на "Данко" в обратный путь. Восемьдесят четыре человека остались на Грозе. Да, это странная планета. Быть может, все дело в том, что она безлюдна. Смотришь на лес и думаешь - за ним обязательно должен быть город: ведь и лес, и птицы, и река - все, как на Земле! И знаешь, что нет городов, нет ни одного человеческого жилища на всей планете... Я помню, "Данко" опустился на рассвете, и первое, что мы увидели, - это зарево, охватившее полнеба. Краски были такими плотными, что казалось, до них можно дотронуться... Потом мы смотрели на это небо с недоумением. Для кого эти рассветы? Зачем они?! На Земле тоже есть пустыни - ледяные, песчаные. Но самые пустынные пустыни - когда нет людей. После отлета "Данко" на Грозе осталась крохотная исследовательская станция: шестнадцать врытых в скалистую почву домиков, две обсерватории, ангары, а кругом - безлюдная пустыня, охватившая всю планету: все ее океаны, моря, горы, леса, степи. |
