– Понятно, Вениамин, то есть больше к вам никто не приставал с неприличными предложениями…

И снова эта выспренняя манера, странные слова. То, что раньше скрывалось, вылезло благодаря страху. Староселов нервничал, тер указательный палец подушечкой большого пальца. Что-то жалобное, влажное поселилось в его глазах. Майору стало неприятно.

– Что со мной будет? Меня посадят?

Михаил с усилием скрыл улыбку. Впрочем, Венечка молодец. Для него это, как ни крути, поступок гражданского мужества.

– Вам повезло, гражданин Староселов. Пусть с опозданием, но вы сознались. Завтра зайдите на Коммунистическую, 49, вам выпишут пропуск. Найдите капитана Некрасова и расскажите ему под протокол все, что рассказали мне. И больше так не делайте, договорились?

На миг показалось: сейчас этот тип сорвется с места и будет его от радости обнимать…

Глава шестая

Весь день Кольцова преследовала странная уверенность: зло здесь, оно затаилось, хочет казаться в доску своим. Объяснить природу явления было невозможно, работало не только профессиональное чутье, но и что-то еще, не имеющее отношения к материальному миру…

В восемь вечера члены группы собрались в здании управления. Курили, пили чай из граненых стаканов. Умеренную вольность Кольцов позволял – лишь бы во благо. Отсутствовал Славин: весь день пас Штейнберга.

– Эх, Венечка, Венечка… – покачал головой капитан Некрасов. – Задали вы нам дополнительную работу, товарищ майор. Ладно, зафиксируем, что скажет. Но это пустышка, сами понимаете. Староселов не в деле, иначе не стал бы сдаваться. Задерживать его резона нет, пусть живет. А вообще, эта жеманная публика тусуется на «пятаке» – это место вокруг фонтана в Первомайском сквере. Милиция их гоняет, но они опять приходят – докажи, что не простые отдыхающие. Уголовные дела иногда заводят, но нужны свидетели, очевидцы, крепкая доказательная база. Какой только мерзости здесь нет…

– Приметы, данные Староселовым, отработали?

– Да, это бывший сотрудник германского представительства Людвиг Хоппер – тот еще был барсук… К сожалению, именно его сменил на этом поприще Штейнберг.

– Вот видите, верной дорогой идем. Так, что у нас с наружным наблюдением?

Последние полтора часа провели на свежем воздухе. Работали все. Погода располагала, на улице потеплело, дождя не было. В середине мая темнело поздно, до сих пор сквозь щели в шторах просачивался дневной свет.

Сотрудников спецподразделения «Х» обучали не только ведению антишпионской деятельности. Личный состав был развит всесторонне: сотрудники знали бокс, самбо, могли применять любое оружие – как холодное, так и огнестрельное; знали в совершенстве все виды связи, могли сойти за своих и в бандитской среде, и в научной аудитории; владели навыками наружного наблюдения.

Для связи между собой использовались радиостанции «Нева» и «Чайка» с радиусом действия до 15 километров (для города достаточно). Не сказать, что устройства были миниатюрными, но под куртками помещались и имели вибраторы-«щекотунчики» – сигнализаторы вызова. Для крепления аппаратуры к телу использовалась целая сбруя – справа на груди. Ее называли бесхитростно – «лифчик». Аналогичное устройство для кобуры помещалось слева. Спрятать амуницию в летние месяцы было невозможно – выкручивались как могли. В остальное время года спасала верхняя одежда. В Сибири еще недостаточно потеплело, граждане носили пальто и куртки.