– Ну, не страшные, – молодой человек смутился. – Это случилось год назад, я тогда занимался другим проектом – улучшением характеристик боеприпасов для тяжелых огнеметных систем… Поверьте, я разбираюсь в этих вопросах, хотя многие считают, что я нахожусь не на своем месте…

Что-то настораживало в этом молодом человеке, но Михаил пока не заострял. В обычных условиях это не бросалось бы в глаза, но сейчас, в момент крайнего волнения… Какие мы ранимые, черт возьми.

– Я сидел в парке на скамейке, ко мне подошел мужчина…

– Опишите его.

– Полноватый, за пятьдесят, такой барсук неприятный… Неплохо говорил по-русски, но это не родной его язык…

«Не Штейнберг, – машинально отметил Михаил, – год назад Штейнберга в городе не было. Стоит проверить, кто работал в представительстве с такими приметами».

– Он назвал меня по имени, сказал, что ему все про меня известно… Я испугался, хотел встать и уйти, но он предложил присесть и выслушать. Мне же не нужны неприятности? Я присел. Он сказал, что работает на ЦРУ – вот прямо так, открытым текстом. Предложил передавать ему секретную информацию, связанную с моей работой. Перечислил названия нескольких проектов, в которых я принимал участие. Он оказался хорошо осведомлен. Сказал, что мне в месяц будут выплачивать по триста рублей независимо от того, что я сделаю…

«Не густо, – подумал Михаил, – хотя и неплохой приработок для молодого специалиста. Про зарплату можно забыть».

За дверью раздался шум, кто-то прошел мимо. Староселов скосил глаза, поежился.

– Я отказался. Хотите – верьте, хотите – нет, товарищ… Он намекал, будто что-то знает про меня, обеспечит неприятностями до конца жизни, но это ерунда. Я обычный человек, у меня нет никаких грехов… В общем, я вежливо поблагодарил, сказал, чтобы больше не обращались, поднялся и ушел. Он так смотрел мне вслед, даже спина чесалась… Очень странно, но продолжения не было. Больше никто не подходил, не пугал, не сулил большие деньги. С того дня прошел почти год…

– Почему вы отказались сотрудничать с американской разведкой?

Вопрос поставил инженера в тупик. Он сглотнул, стал перебирать в голове варианты ответов. Кольцов терпеливо ждал.

– Я советский человек, товарищ офицер, не предатель…

Ответ был правильный. Без пафоса, со страхом…

– Вы уверены, Вениамин, что больше к вам никто не обращался?

– Да, совершенно точно, – он решительно закивал, – с тех пор мне кажется, что все это мне приснилось…

Это было странно, хотя, если вдуматься, не очень. «Крот» в институте уже работал, решили не усложнять, не подставлять основного агента. Несогласованность в действиях случается у всех, даже у вражеской резидентуры. Старуха не без прорухи. Вербовать людей типа Староселова – непроходимая глупость. Это не агент, а полное недоразумение. Хотя, с другой стороны, никто не заподозрит…

– Когда вы пришли в группу Погодиной?

– Семь месяцев назад. Тогда отделом руководил Загибалов, а Погодина была его заместителем…

– Почему сразу не сообщили в органы, что вас пытались завербовать?

– Господи, я так виноват… – Еще немного, и он бы расплакался. – Просто не смог, товарищ, испугался… Решил, что обязательно сообщу, если снова подойдут, но никто не подошел. Целый год ходил озираясь… Клянусь, я не делал ничего предосудительного, не выдал ни одной тайны… В конце концов, это ведь могло быть чьей-то злой шуткой…

– Общаетесь с подобными шутниками?

– Боже упаси, никогда…

– Почему сегодня все же решили сообщить?

– Не могу больше носить это в себе… Узнал, что в институте работают органы, и решился.