Кое-как поднялся, прижался к стене, переживая приступ головной боли. Ноги ослабли, пришлось опуститься на корточки. Состояние было – как с чудовищного бодуна. Подобный позор он переживал лишь однажды, в смутные студенческие годы: сгорал от стыда, боялся выйти в люди и дал себе зарок, что такое не повторится. И, в общем-то, не повторялось…

Несколько минут он приходил в себя, ощупывал голову. Кровь не шла, но шишка на макушке надулась тугая. Видимо, кирпичом хватили – плоской гранью. Такого добра здесь валялось с избытком. Память возвращалась, хотя и не с той скоростью, на которую он рассчитывал. Вспомнился скрип половицы – кто-то ждал его за углом. Штейнберг вернулся? Кто-то другой? Это точно был мужчина: во‑первых, сила удара, во‑вторых, тяжелое, сиплое дыхание…

Рука дрожала – пришлось поддержать ее второй рукой. Часы показывали начало первого. Он провалялся без сознания два часа! Спасибо, что живым оставили… Машинально обшаривал карманы. Документы на месте, это главное. Рация тоже на месте, он отключил ее перед тем, как войти в дом. Дрожащий палец нащупал тумблер, перевел его в положение «включено». Закружилась голова, Михаил прижался затылком к стене.

Сработал «щекотунчик» – аппарат завибрировал. Насилу извлек из «лифчика» и поднес к губам.

– Михаил Андреевич, слава богу… – Голос Вадима Москвина дрожал от волнения. – С вами все в порядке? Мы уже восемь раз пытались с вами связаться… Не понимаю, что вы говорите, давайте громче… Вы живы?

– Нет, Вадим, меня уже расчленили и раскладывают по мешкам…

– Я не понимаю, по каким мешкам?

– По картофельным… Все в порядке, Москвин, отбой тревоги, скоро приду…

– Ну вы даете, товарищ майор, – сотрудник облегченно выдохнул. – А мы в панике: вы в гостиницу не вернулись. Версии разные строим: собутыльников нашли на детской площадке, любовницей обзавелись в чужом городе…

– Вадим, иди ты знаешь куда?

– Знаю, товарищ майор. Может, помощь требуется? Скажите, где вы находитесь?

– Не знаю, Вадим, тут черт ногу сломит… Успокойся, доберусь.

Наверное, зря он отказался от помощи. Но как объяснить, где ты находишься?

Головная боль не унималась, конечности плохо слушались. В городе настала ночь, на улице не было ни души. Он брел по незнакомому захолустью, выбрался к мосту над путями, чуть не загремел с высоты, когда прислонился к ограждению. Пошел дальше, перебрался через дорогу, поплутал вокруг собора, пока не оказался на проспекте. Михаил напоминал пьяного – шатался, голова не работала.

Затормозил патрульный экипаж, подошли двое в форме.

– Выпивали, гражданин? – строго осведомился один. – Смотри, Серега, да он на ногах не стоит. Вроде одет прилично, только грязный какой-то… Как же вас так угораздило, гражданин? Нехорошо. Грузим его, Серега, повезли в вытрезвитель. Не сопротивляйтесь, гражданин, это для вашего же блага.

– Кретины… – прохрипел Михаил. – От меня разве пахнет? По голове дали… Комитет государственной безопасности, майор Кольцов… Удостоверение слева, во внутреннем кармане…

– Ага, а я Сальвадор Альенде, президент Чили, – засмеялся милиционер. – Ты кого кретинами обозвал, приятель? Давно по чавке не получал?

– Подожди, Никита, он вроде не пьяный.