Дальше все было более-менее. «Загулявшего прохожего» посадили на заднее сиденье «уазика», со всеми почестями доставили в управление, до которого было рукой подать, попросили прощения, справились, не нужна ли помощь.

Михаил отмахнулся. Навстречу уже спешили его сотрудники.

Глава седьмая

Следующий вторник хотелось промотать как муторную песню на магнитной ленте. Спал урывками, сон напоминал обморок. Наутро в номер пришел врач, осмотрел, сделал недоуменное лицо. Предложил одеться и следовать за ним – ведомственная поликлиника находилась рядом. Возражения в расчет не принимались. Смутно помнился кабинет, гудящая аппаратура. На голову что-то надевали, снимали показания приборов. Проверяли зрачки, реакцию на раздражители, доведя тем самым до белого каления.

– Сотрясения нет, – вынес вердикт доктор, – но приложили вас душевно. Думаю, отойдете. Выпишу таблетки – принимайте со строгой регулярностью. Сегодня о работе даже не думайте. Немного пройдете – потеряете сознание. Вы внимательно меня слушаете? Понимаете, что я говорю?

Общим хором его убедили, что против медицины лучше не идти.

Состояние было скверное. Проспал весь день. В номер заходили незнакомые люди, забрали испачканную одежду, вернули через несколько часов очищенную и отглаженную.

Только к вечеру стало лучше. В номер принесли еду. Поел, покурил, невзирая на усиленные рекомендации этого не делать. Боль отпустила.

В девятом часу вечера Михаил все же собрал группу. Все сидели смирно, опустив глаза, чувствовали себя без вины виноватыми. Нервничал один Славин. Оно и понятно: не смени его вчера Кольцов, сам бы получил по черепу.

– Как дочка? – спросил Михаил.

– Все в порядке, товарищ майор, – зачастил подчиненный, – кризис миновал. Машуля осталась дома с женой, она возьмет больничный. Садик временно закрыли, ожидается проверка с последующими увольнениями.

– Напугали вы нас, товарищ майор, – признался Москвин. – Сначала пропали без вести, потом явились такой… со сбитым прицелом. Как же так?

– Вот так, – огрызнулся Михаил. – Значит, рано сдавать на краповый берет. Выяснили адрес того дома?

– Фабричная, 48/2, – быстро сказал Некрасов. – Дом под снос, но когда снесут, неизвестно.

– Там оборудован тайник. Пользоваться телефоном не всегда удобно – обмениваются информацией, получают инструкции. Не думаю, что Штейнберг меня туда привел только ради того, чтобы дать по голове. Адрес для них, считай, провален. Больше туда не придут. Пусть сотрудники поищут тайник, но он наверняка пуст. Возможно, Штейнберг решил вернуться…

– Это не он, – огорошил Некрасов. – Дом, в котором проживают иностранцы, находится под круглосуточным наблюдением. Ведется скрытая съемка всех входящих и выходящих. Это обычная практика, независимая от нашей текущей работы. Фиксация производится из квартиры на первом этаже. Штейнберг вернулся с прогулки точно в 22.00 – фотокамера это зафиксировала. При хорошем увеличении видно лицо. Так что на вас, товарищ майор, покушался кто-то другой.

– Да, не он, – Кольцов поморщился. – В 21.45 Штейнберг покинул расселенный дом. Четверти часа хватило, чтобы быстрым шагом добраться до дома. На меня напали в 22 с копейками… Но это точно был мужчина.

– Запомнили хоть что-то? – спросил Вишневский. – Какой он был?

– Откуда мне знать, какой он был, – огрызнулся Михаил.