Почувствовав, что он перестает быть центром беседы, Николай Николаевич поднялся - статный, элегантный, красивый. И все опять повернулись к нему.

- Вы знаете, что Белинский и Пушкин писали об этой трагедии?

Зина, как на уроке, подняла руку:

- Можно мне?

- Пожалуйста, - осторожно, предвидя подвох, проговорил Николай Николаевич.

- Я не знаю, что писал Пушкин, но я знаю, что есть опера Гуно «Ромео и Джульетта», а также фантазия Чайковского и балет Прокофьева того же названия.

- Ну, это уже какое-то детство!… - с досадой воскликнул Патов. - У нас идет серьезный, профессиональный разговор…

- Может быть, ты пойдешь на репетицию? - шепнул Зине Костя Чичкун.

- Его одного я тут не оставлю!

- Я уверен, - сказал Иван Максимович, привстав из-за стола и примиряюще разводя руки в стороны, - абсолютно уверен: во всем, что касается сути будущего спектакля, вы, Андрей, найдете с Николаем Николаевичем общий язык.

Патов решил высказаться о сути будущего спектакля немедленно.

- Мне видится все это… как рассказ о смелой и гордой личности, порывающей с оковами косных средневековых норм.

- Это, видимо, совпадает и с вашей, Андрей, точкой зрения, а? - с надеждой спросил Иван Максимович. Его взгляд просил Николая Николаевича и Андрея: «Ну, подойдите друг к другу!»

- Мне кажется, что оковы средневековья не тяготят сегодняшних зрителей, - сказал Андрей. - И вопрос о косности средних веков их не волнует.

«Ну что ты будешь делать!» Это восклицание не вырвалось у Ивана Максимовича, но как бы возникло у него на лице. Директор опустился в кресло.

- А что такого? - с добродушным удивлением спросил Андрей. - В великом произведении каждый открывает что-то свое.

- И что же открыли вы? - устало проведя рукой по тяжелым, густым волосам, спросил Николай Николаевич.

- Я хотел бы поставить спектакль современно.

- Новое прочтение?… Это сейчас модный термин. Но добавлять себя к Шекспиру… Удобно ли это?

- А разве только в средневековье могла быть такая битва истинного и мнимого? Такая схватка любви и добра с ненавистью, ханжеством и лицемерием?

- Любовь и ненависть - это я помню. Но ханжество? Лицемерие?… Кто же там является носителем этих качеств?

- Кто?… - Андрей обвел всех своим добродушным взглядом, как бы спрашивая: «И вы тоже не помните?»

Зина тут же откликнулась на этот вопрос.

- А враждующие семьи?! - воскликнула она. - Которые даже не помнят, из-за чего возникла их ссора, но делают вид, что в своей злобе ужасно принципиальны!

- Я думаю, что нашим зрителям старшего возраста такой аспект действительно ближе, - сказала Валентина Степановна.

- Может быть, мы зря затеяли этот разговор? - сказал Николай Николаевич. - Такие проблемы на форумах не решаются. Мы соберемся вдвоем и выработаем общую концепцию… Я, думается, буду полезен вам, Андрей, и в подборе кандидатур на главные роли. Ну, в частности, я уже определенно вижу в нашей труппе двух неплохих Джульетт и одного неплохого Ромео…

- А вам разве не сказали о моей просьбе? - спросил Андрей.

- О просьбе? - удивленно вскинул брови Николай Николаевич.

- Сусанна Романовна предупредила, что у вас есть какое-то небольшое условие, - сказал Иван Максимович. - И мы обещали его выполнить. Ведь правда? - обратился он к Патову.

- Я лично с Сусанной Романовной не разговаривал.

- А какое условие-то? - спросил Иван Максимович.

- Ромео я хотел бы сыграть сам.

- Вы окончили актерский факультет? - спросил Николай Николаевич.