|
Степа истолковал свои ощущения следующим образом - благоприятным или неблагоприятным союз станет в зависимости от его действий. Возражений со стороны чисел не предвиделось. Была только одна проблема. О фирме “Ойл Эве” никто ничего толком не знал, из чего следовало, что это какая-то подставная структура. Степа сразу понял, в чем дело. Это был семейный бизнес. Такой внезапный и высокий взлет вызывал приятную щекотку под ложечкой. Условия, которые предложили загадочные нефтяники, заставляли вспомнить о божественной любви, бесконечном милосердии и Махатме Ганди. Они даже брали на себя часть долгов, которые, если честно, у Степы к этому времени уже имелись. Им просто нужен был свой банк в Москве, на счет которого можно было бы перекачивать деньги из Парижа, хотя Степа не очень понимал, зачем им понадобилось идти против мирового порядка вещей - все стремились делать прямо обратное, уводя деньги из России как можно тише и дальше. Но ничего незаконного, как Степа ни вглядывался, во всем этом не было. Единственное условие, которое он поставил новым партнерам, заключалось в том, чтобы они не меняли названия банка. Они согласились. Степа не верил, что его главная проблема решилась так просто вплоть до момента, когда все требуемые бумаги были подписаны. Когда он наконец в этом убедился, он позволил себе забыть о делах и расслабиться на целых тридцать четыре дня. Именно в это время и произошли события, превратившие его дружбу с Мюс в роман. 69 В сезон слива компроматов несколько московских таблоидов напечатали телефонный разговор Степы с неидентифицированным собеседником, которого он называл “дядя Борь”. Разговор публиковался как компромат исключительно по той причине, что Степа матерился через каждое слово. Текст в газетах выглядел так: Собеседник: (неразборчиво) Степа: “Меня вообще ломают такие названия, дядя Борь. Что это такое: вилла “Лук Эрота”, павильон “Раковина Венеры”, пансион “Тс-с- с”. Мне как потребителю не нравится. Вводят в заблуждение. Собеседник: (неразборчиво) Степа: “Да потому что там ни х#я такого не будет”. Собеседник: (неразборчиво) Степа: “Как честно? А вот так: агентство “Пи#да за деньги”, клуб “Разводка х#я”. Или салон “Бл#ди раком”. Собеседник: (неразборчиво) Степа: “Да какая чистота языка. Они просто хотят торговать пи#дой вразвес, а числиться купидонами. Вот и весь х#й, дядя Борь”. Степин имидж не пострадал от этой публикации совершенно. Наоборот, скандал придал ему респектабельности. Раньше у него был не тот статус, чтобы московские таблоиды подавали распечатки его разговоров в качестве острого блюда. |
