— Мы же не потащим его в комнату?

— Именно это мы и сделаем. Придержи язык, юноша. Он чуть не погиб на улице.

И очень жаль, что так не вышло, подумал я, но придержал язык за зубами. Бернс после пары глотков спиртного обыкновенно превращался в грубого скота, скота сквернословящего и совершенно несносного. Как бы там ни было, он воевал вместе с моим отцом во второй афганской войне. По его словам, они с отцом были лучшими друзьями до самого конца. Я всегда считал, что он лжет, но мать к нему на сей счет не придиралась. С самого момента знакомства она обращалась с ним как с членом семьи.

Нет, замуж за него она не вышла. Ей хватило здравого смысла отказаться от его амурных притязаний (насколько мне известно). Но даже после отказа от предложения руки и сердца она ни за что не прогнала бы его от дверей нашего дома.

Сегодня же ночью, по всей видимости, она втащила его и внутрь.

— Где ты его нашла? — спросил я, пока мы взбирались по лестнице.

— Он валялся на земле перед «Кабаньей головой».

— А, — сказал я. Паб этот находился как раз на углу.

— Он, небось, сидел в засаде, а свалился, когда увидел, как ты идешь.

— Тревор!

После этих слов я сосредоточил все внимание на своей руке.

Бернс бубнил и проклинал все на свете, пока мы помогали ему войти в квартиру. Матушка отвечала ему вполголоса фразами вроде: «Бедолага» или «Ты совсем пьян», или «Ты наверняка простудишься», или «Что же нам с тобой делать?»

Сделали мы с ним то, что сняли с него куртку и усадили на диван. Он пристал ко мне, чтобы я стянул его промокшие ботинки, пока матушка снимала пальто и торопилась заварить чаю.

Я счел, что с ее стороны было ошибкой оставить меня с ним наедине.

С моей же стороны ошибкой было громко разговаривать.

Говорил я больше для себя, в сущности, бормотал себе под нос. Я никак не ожидал, что в таком состоянии этот мужлан меня услышит, не то что поймет.

Фраза, которую я произнес, была: «Чертова скотина».

Не успели эти слова вылететь у меня изо рта, как в нос мне врезался кулак, и я, отлетев назад, шлепнулся на пол. В следующий миг Бернс проявил поразительную живость для столь нетрезвого человека. Он скрутил меня, уселся на плечи и охаживал кулаками, пока на помощь не прибежала матушка.

— Рольф! — закричала она.

Он еще разок врезал мне по лицу своим громадным кулачищем. Затем он повалился набок, когда матушка дернула его за волосы. В голове у меня стоял туман, и я пытался собраться с силами, чтобы встать. Но мог только валяться на полу и смотреть, как Бернс ухватил матушку за запястье и дернул изо всех сил. Он притянул ее к себе и так ударил по лицу, что ее голова закачалась из стороны в сторону, а с губ слетела слюна. Затем он начал таскать ее по всей комнате. Она врезалась в кресло с такой силой, что то врезалось в стену. Стоя перед креслом на коленях, она оторвала голову от сиденья и попыталась подняться.

Но позади уже вырос Бернс.

— Удачно вышло, да? — Он отвесил ей подзатыльника. — Подлое ты отродье! — Он еще раз хватил ее ладонью по голове, и она вжалась в спинку кресла, закрыв лицо руками.