Рогнеда скинула платье и нагая подошла к зеркалу. На груди, чуть ниже ключиц магическая татуировка – две руны, туго сплетённые вместе – самый её надёжный оберег. Руна «Чур» почернела, отчего золотая золотая руна Чернобога была теперь чётко видна. Обычно в общей вязи двух золотых символов её было не распознать. Она придумала это сочетание сама, выудила из старых книг и бесед со знакомыми чернокнижниками. Ей всё приходилось делать самой. Никто и никогда не приносил сладких даров на золотом блюдечке.

– Снова не позволила мне умереть, – пробормотала Рогнеда, проводя пальцами по линиям татуировки, шершавым и грубым, как старые шрамы. Немало времени пройдёт, прежде чем она разгладится, напитается силой и снова приобретёт светлый золотой цвет. Проклятие было мощным.

Рогнеда подошла к столу и достала всё необходимое: нож, серебряную чашу, цветы мака, полынь, маленькое зеркало. Измельчила мак и полынь в чаше, ножом срезала немного корки с обуглившейся татуировки и бросила к травам. По животу сбежала струйка крови. Её Рогнеда собрала лезвием и стряхнула в чашу. Теперь огня.

Когда содержимое чаши загорелось, она поднесла к дыму зеркало.

– Покажи мне того, чьи чары в моей крови, чей умысел в моих жилах. Покажи, открой, ничего не таи.

Пламя взвилось над чашей, закоптив поверхность зеркала.

– Прячешься, значит?

Такой исход Рогнеду не устраивал, и она добавила крови. Лезвие обожгло руку. Пламя зашипело, заметалось. Но зеркало лишь сильнее почернело. Дым заполнил комнату, и Рогнеда поспешила открыть окно.

Кто бы ни наложил проклятие, он был очень хорош, очень силён и умел заметать следы. Как его найти, Рогнеда не знала. Чары проклятой крови не сработали, а ведь сильнее и точнее этих чар ничего нет, особенно, когда проклятие ещё не успело покинуть тело. А Рогнеда чувствовала этот яд. Он ледяными змейками расползался по венам, заставляя кожу покрываться мурашками, тисками сворачивался вокруг сердца, отчего оно билось быстрее положенного. Рогнеда не знала, как найти убийцу, но в одном не сомневалась – он обязательно попробует снова.

***

Несколько дней всё было тихо. Царь погряз в государственных делах, Дарен быстро шёл на поправку, и на второй день уже даже мог самостоятельно вставать с кровати. Стражи в палатах стало больше – царь логично предположил, что злоумышленники, отравившие сына, вздумали посягать на царский престол. По протоколу следовало обратиться в Вольскую Гвардию и запросить Соколов – магические проклятия и взбесившиеся от чар птицы были их заботой, но царь звать гвардейцев не торопился. В чарах и в Гвардии он всегда видел угрозу своей власти и без крайней необходимости дел с ней иметь не хотел.

Радомир, в своё время убивший ради престола двух старших братьев, трепетно относился к своему положению. И несмотря на внешнюю свою простоту и добродушие, был человеком опасным и подозрительным.

На третий день во время завтрака к Рогнеде явился обещанный Аньяной Сокол. Высокий юноша с медными кудрями, в красном кафтане с золотой оторочкой. Зелёные глаза смотрели цепко и хитро, в ушах блестели изумруды.

– Позволь представиться, госпожа. – Сокол отвесил небрежный поклон. – Финист, к твоим услугам.

– Я думала, гвардейцы работают в парах. – Рогнеда окинула Финиста скептическим взглядом и подлила молока в чай.

– Госпожа хорошо осведомлена. – Финист расплылся в кривой улыбке, отчего скулы его сделались острыми, а на щеках появились очаровательные ямочки. – Обычно мы, действительно, работаем в паре: чародей и воин.