|
Раздается скрип пружин — это кто-то сползает с кровати. Через мгновение дверь открывается, и я вижу перед собой заспанную рожу кавказца. Впрочем, что мне его разглядывать? С ходу бью «черного» стволом револьвера в солнечное сплетение. Тот складывается, словно шезлонг на пляже, — добавляю ему в затылок. Еще один торговец делает попытку проснуться, но это у него не получается по двум причинам. Пить надо меньше. Или больше! На столе толпятся пустые бутылки и, будто Мамай прошел, валяются объедки, остатки неопрятной трапезы. Это причина первая. Причина вторая — рукояткой бью «черного» по башке. Первого волоку в кровать обратно и, связав за спиной руки подвернувшимся шнуром, добавляю для верности рукояткой в затылок. Спите дальше, дорогие нацмены! Иду в следующий номер. Потом — в третий и четвертый. С каждым разом техника движений все лучше и лучше. Стволом в живот, рукояткой в затылок. Всех-то дел пятнадцать минут! Чурки напились вчера и открывали не спрашивая.
Получается, как в игре на компьютере: пройдя первый уровень, перехожу на второй — сгоняю их пендалями в один номер. И вот сидят и лежат говнюки передо мной, каждый с вафельным полотенцем во рту. Слышу в коридоре звук шагов и вздрагиваю, готовый к бою, но это свои — узнаю голоса анверовских парней. Открываю дверь, в комнату входят человек семь во главе с Анвером, все с пушками, «великолепная семерка» почти. Сперва парни изумленно замирают, разглядывая торгашей с полотенцами, после начинают ржать, но Анвер цыкает на них. — Где бабки? — спрашиваю у старшего «чурки», но тот мотает головой, намекая на то, что говорить не станет. — Ладно, не надо пока, — соглашаюсь, а Анвер отправляет парней по номерам, пусть поищут. — Что будешь с ними делать? — спрашиваю Анвера, а тот пожимает плечами: — Пока не знаю. — Забери их КамАЗы, два рефрижератора на стоянке. — Можно. С документами проблем не будет. Возвращаются из соседних номеров парни. Не нашли они ничего. — Здесь пошмонайте, — приказывает Анвер. Тут же под матрацем находятся пухлые пачки денег, завернутые в целлофан. Мы входим с Анвером в пустой солнечный коридор, и я говорю ему: — Нельзя их здесь оставлять. — А что делать с ними? Все равно придется отпустить. — Можем мы их перевезти куда-нибудь в укромное место. Только незаметно. Анвер согласно кивает. — Тогда берем одного. Покажешь, где это. Потом всех остальных. Пускай парни их туда же привезут. А рефрижераторы надо где-нибудь спрятать, и легковушки тоже. — Хорошо, — кивает Анвер и мрачнеет. — Тебе войны с «черными» не выдержать, — говорю Анверу очень тихо. — Да… Нет, не выдержать, — отвечает Анвер. Мы грузим старшего торгаша в «девятку» и выезжаем из городка. Поплутав по пыльным проселкам, останавливаемся возле лимана. Зеленоватая вода мирно переливается под солнцем. Поднимаю камешек и бросаю в воду. Вода тихо булькает. Торгаш стоит и смотрит мне в глаза. Он уже обоссался от страха. — Отвернись, — говорю, и торгаш покорно отворачивается. Быстро, чтобы не думать, достаю револьвер и выстреливаю тому в затылок. Умершее тело падает в пыль, и видно, как сердце еще толкает кровь; смешиваясь с пылью, та становится черной, словно мазут. Я не смотрю на это. — Неужели так надо. — Анвер не спрашивает, а просто проговаривает сквозь зубы. Струйка пота пробороздила его висок. — Хочешь, чтобы такое же случилось с тобой и Ликой? «Черные» еще и поистязают… — Нет, не хочу. |
