— Миднайт, мы должны построить эту громадину. Без комплекса мы каждый год будем терять миллионы.

 — Я всегда к вашим услугам, босс. А как быть с сетью отелей Уатта? Их акции опять упали. Хотите, чтобы я их прикупил?

 — Черт с ними, Миднайт. Я же сказал: с этим подождать. У меня все мысли теперь о Рио.

 — Хорошо. — Глубокий баритон прозвучал холодно, безразлично.

 Однако Джошуа знал цену этим модуляциям.

 Миднайт мог видеть Джошуа насквозь.

 — Итак, чего же ты хочешь, босс? Скажи только слово, — проговорил Миднайт, растягивая фразы, что в общем-то было ему несвойственно.

 Джошуа взглянул на человека, которому доверял, на единственного друга, своего неизменного помощника. Миднайт никогда не подводил. Когда-то они вместе начинали борьбу за место под солнцем.

 Джошуа был высок ростом, около шести футов, но Миднайт — еще выше, чуть худощавее, гораздо проворнее. В школе он числился среди первых атлетов. Дочь Джошуа обожала Миднайта. Да, он превосходил босса во всем — бизнес, дети, женщины, кроме, пожалуй, умения хорошо управлять машиной — Скажи же что-нибудь, — повторил свою просьбу Миднайт уже хладнокровнее.

 Не успел Джошуа ответить, как зазвонил телефон. Голос Тиции пропел в телефонной трубке:

 — Мистер Камерон, с вами опять хочет говорить Сесилия Уатт.

 Миднайт удивленно вскинул брови. Он еле сдерживал улыбку, а может, и смех, однако цинично контролировал себя.

 — Я помню, что вы просили вас не беспокоить, мистер Камерон, но миссис Уатт звонит уже пятнадцатый раз. Всякий раз, как я кладу трубку, она набирает номер опять.

 Вызов. Котенок начинает заигрывать со львом.

 Джошуа стремительно подошел к телефону.

 — Тиция, переключите на меня миссис Уатт. Он прикрыл трубку рукой. — Миднайт, объяви перерыв на несколько минут, пока я не закончу разговор.

 Миднайт молчаливо кивнул, проводил исполнительных директоров в соседнюю комнату, а сам вернулся. Он взял подшивку документов, связанных с бразильским комплексом.

 — Мистер Камерон? Это вы? — Голос миссис Уатт был уж больно сладок.

 — Джошуа Камерон, — холодно произнес Джошуа, не удосужившись поприветствовать ее. Официальное представление не оставляло места для фамильярного тона. Свободной рукой он взял ластик и начал мять его.

 — Спасибо, что поговорили со мной, Джошуа.

 Звучание собственного имени пронзило его, как электрошоком.

 — Что вам угодно?

 — Мы встретились вчера в больнице, в комнате для ожидающих, — сказала она. — Вы, может быть, меня не помните…

 Все, что он помнил, — это ее нежное прикосновение, от которого мурашки пробежали по телу.

 Джошуа не нравилось впадать в воспоминания, особенно такого рода.

 — Такая полноватая. Помятый белый костюм.

 Без косметики. Ну как я мог забыть? — Это звучало цинично. Ластик внезапно распрямился и полетел в сторону Миднайта.

 — Ой! — вскрикнул тот от неожиданности, подпрыгнув и потирая загорелую шею.

 — Прошу прощения. — Джошуа махнул Миднайту, чтобы тот сел.

 — Все прощено, — ответила она.

 — Я не у вас просил прощения, — поспешил вставить он.