Значит, ничего не изменилось. Хантер Уатт по-прежнему не желает видеть свою дочь. Не желает.

 Даже на смертном одре.

 Эстелла поглаживала красным ухоженным ноготком край желтого пластикового стола в госпитальном кафетерии. Ее бижутерия сверкала. Хани присела напротив, потягивая диетическую колу. И хотя обе молчали, атмосфера между ними оставалась враждебной.

 Золотистые волосы Эстеллы были в беспорядке, в ушах посверкивали серебряные сережки. Для простенького кафетерия она была слишком изысканной, слишком яркой для обычной жизни, но все-таки выглядела прелестно. Она была трофеем — одним из многих, которые отец собирал всю свою долгую удачливую жизнь. Хани знала, что и ее несколько эксцентричная мать, ставшая известной художницей, тоже являлась трофеем.

 Хани едва ли помнила Эстеллу в пору ее молодости, когда та, заносчивая и амбициозная, преуспевала в управлении сетью конкурировавших отелей.

 Прежде всего отец исключил ее из круга своих конкурентов, потом стал завидовать ее способностям. В день их свадьбы Хантер покончил с ее карьерой.

 — Хочешь чего-нибудь съесть? — Эстелла коснулась пальцами кошелька из белой кожи. Слова приветливые, голос — холодный.

 Хани тотчас отодвинула стакан с колой и, немного помолчав, сказала:

 — Нет…

 — Мне до сих пор не довелось поблагодарить вас за то, что вы пришли на похороны Майка.

 — Пришла, потому что твой отец был, как обычно, слишком занят.

 — Да, как обычно. — Хани сжала губы, вспомнив о суматохе того дня. — Я его и не ждала. Уж я-то знала его отношение к Майку и нашей совместной жизни. И к Марио.

 — Сесилия…

 — Да, вы правы. Я колючая.., неуступчивая… Эстелла, я очень сожалею, что пришла к вам вчера.

 Нужно было подождать.

 — Если бы тебя не оказалось рядом, Хантер мог бы утонуть.

 — Он увидел меня. Поэтому и потерял равновесие.

 Эстелла внимательно посмотрела на собеседницу.

 — Нет, Сесилия. Не важно, какие чувства я порой испытывала по отношению к тебе, я.., я не могу допустить, чтобы ты в это уверовала. Хантеру звонил Камерон. Именно Камерон довел его до такого состояния. Ты же спасла ему жизнь.

 Неужели это правда? Хани молчаливо смотрела на свою мачеху и припоминала сейчас действительно наглый голос звонившего. Нервно она начала терзать бумажную салфетку. !

 — Я хочу знать о взаимоотношениях отца и этого мистера Камерона.

 — У Хантера все шло из рук вон плохо. Его конкурент Джошуа Камерон вознамерился уничтожить его.

 — Джошуа? — Хани почти прошептала имя. Вызванный страхом спазм пугающе сдавил горло.

 — Очевидно, он выкупил векселя твоего отца по такому низкому проценту, что, когда Хантеру придется рассчитываться с кредиторами, он потеряет все. Камерон, похоже, испытывает к твоему отцу личную ненависть.

 — Кто он.., этот Джошуа Камерон?

 Эстелла открыла свою сумку, похожую на большой кошелек, что-то поискала и наконец бросила на стол журнал.

 — Вот. Здесь все о нем. Уж свой портрет на обложке он, видимо, щедро оплатил. Он — владелец сети конкурирующих с нами отелей, в частности и тех, где есть казино. В его распоряжении самолет, некоторые земельные угодья и еще что-то.

 Хани чуть не застонала, вглядываясь в обложку журнала. Ладони стали мокрыми, в горле пересохло.

 — Сесилия, что случилось? Ты его знаешь?

 — Нет. Я хотела сказать.