- Это несправедливо, - тихо выдохнула Нита. - Как только я действительно начинаю узнавать тебя, мне приходится тебя потерять.

- Ты никогда не сможешь потерять меня, дорогая. Я твоя мать. Между нами связь, которую никому не разорвать без нашего на то желания. Это не должно причинять боли.

Нита вовсе не была уверена в этом. Но в ее словах не было ни намека на ложь…

- Так это оно и есть? - спросила мама Ниты, оглядываясь вокруг с благоговением. - То, о чем ты мне рассказывала? Сердцевина Времени?

- Эмм, - ответила Нита. - Я не уверена. Я не уверена, что не-волшебники могут попасть сюда.

- После всего, что было, - сказала мама Ниты, - могу ли я считаться абсолютно не-волшебником?

На это у Ниты не нашлось ответа, но ее сердце затрепетало, и она ощутила легкое прикосновение чувства, о котором раньше не смела и думать: надежды.

Это не было надеждой на то, что ее маме удастся каким-либо образом выжить. Ниту до сих пор мучило болезненное ощущение при воспоминании о всех тех погибших маленьких темных существах, а также о тех из них, которым удалось избежать смерти, спрятавшись там, где их не могла достигнуть очищающая сила искорки. Но у Ниты появилось основание полагать, что они с ее мамой успеют узнать друг друга получше до того, как наступит тяжелый момент расставания.

И когда он придет…

…то всегда с ней останется Сердцевина Времени, где все мечты хранятся в неизменном состоянии.

Сможет ли она пройти это нелегкое испытание, суметь сохранить свою веру до тех пор, пока точно не узнает, так ли это на самом деле.

- Я могла бы привыкнуть к этому, - произнесла ее мама.

Ты сможешь, подумала Нита… или, скорее, услышала. За этими словами последовало нечто вроде виноватого облегчения, смешанного с болью - два неразделимых чувства. Нита знала, что пройдет еще немало времени, прежде чем она привыкнет к боли. Но облегчение пришло независимо от всего остального, и здесь, в этом месте, не было даже возможности совпадения, вероятности того, что оно было ненастоящим или ложным. Ничто из того, что происходит здесь, не может не быть реальным. Если она ощутила здесь облегчение, значит, это было оправдано.

- Нет, - сказала мама Ниты, - я не думаю, что позволю кому-нибудь прогнать меня отсюда.

- Я думаю, они и не смогут, - отозвалась Нита, непрошеные слезы набежали на глаза, горячие даже здесь. Ей было известно, как и всем волшебникам, даже самым начинающим, что в Сердцевине Времени всё, когда-либо существовавшее, что любило и было любимо, навечно сохранялось таким, каким оно было.Всё и все…Как обычно, никаких ответов не последовало; это место само по себе было ответом на все вопросы. За исключением, неожиданно, одного.

- Дорогая, - сказала ее мама, - не то чтобы у меня были возражения или что-нибудь подобное. Но… можешь ли ты мне сказать, разве в раю должны быть свиньи?

- Эм, мама, это не… - тут Нита оборвала себя, она не была уверена, что знает правильный ответ. Так что вопрос присутствия здесь Свиньи, прогуливающейся по лугу неподалеку и любующейся, насколько им показалось, склонами гор, оставался актуальным. Свинья выглядела, если можно так сказать, более потусторонней, чем обычно: она сияла лишь немногим меньше, чем окружение, хотя вряд ли хоть что-нибудь могло осветить все вокруг еще больше.

- И здесь ты, - заметила Нита, обратившись к Потусторонней Свинье.

- Одной из неприятных сторон всеприсутствия, - отозвалась Свинья, - является то, что каждый считает своим долгом сказать эту фразу. Хорошо хоть, ты не стала спрашивать меня о смысле жизни.

Нита скорчила рожицу.

- Я забыла.

Та хихикнула.

- Итак, ты тоже здесь и хочешь задать вопрос?

Нита улыбнулась в ответ на это.

- Мама, это Потусторонняя Свинья. А это моя мама.

- Мы уже встречались, - сказала Свинья, приветливо кивая маме Ниты.