– Я вижу… вы… все это хорошо продумали, – заметила она. – И, если честно… я совсем… не понимаю… какую роль… должна исполнять.

Клинт Викхэм улыбнулся.

– Ты настолько сведуща в одних вещах, – покачал он головой, – насколько наивна в других.

Он посмотрел на девушку. В лунном свете ее дивные глаза казались огромными, и они непонимающе взирали на него.

– Я прошу от тебя единственного, – ласково сказал он, – жить со мной, принадлежать мне и помогать мне во всем, так как никто другой этого сделать не сможет.

И снова в его голосе прозвучала какая-то странная нотка.

– Я никогда никого не просил мне помогать, но сейчас это делаю.

– Жить… с… вами? – не реагируя на остальные слова, спросила Тила.

Она как будто не понимала смысла этой фразы, но неожиданно стон вырвался из ее груди.

– Вы же… вы же не можете… просить меня… о таком?

Она отпрянула от него подальше и скрестила руки на груди, словно пыталась защитить себя. Ее почти неслышный голос дрожал, а в глазах появился ужас.

– Я совсем не хотел расстраивать тебя, – убеждал он ее. – Но я хочу, чтобы ты подумала, какой счастливой я могу тебя сделать. Ты будешь очень богата, моя дорогая, так богата, что, даже если мы когда-нибудь расстанемся, – а это маловероятно, – тебе никогда не придется думать о деньгах, у тебя будет все!

Он умолк и посмотрел на нее. Тила не шевелилась, казалось, она окаменела. Чувствуя, что она страшно огорчена, мистер Викхэм попытался обнять ее. Девушка в панике оттолкнула его руки.

– Нет… нет! – заплакала она. – Как вы можете… просить меня… об этом… Это так пошло… так низко… Моя мама… была бы… в ужасе, если… б услышала подобные слова.

Клинт Викхэм не шевельнулся.

– Уходите… я прошу вас… просто уйдите отсюда… И забудьте… о том, что… вы говорили мне…

Она перевела дыхание.

– Мне придется… уехать отсюда… Я должна встать… и уехать… прямо сейчас!

– Послушай меня, Тила, – старался успокоить ее мистер Викхэм. – Я совсем не хотел тебя расстраивать. Я прошу, прости меня. Я не думал, что мои слова так ранят тебя. Просто прими во внимание, что я американец и не знал, как правильно вести себя.

Тила ничего не ответила.

– Пожалуйста, забудь, что мы вообще когда-либо касались этой темы. Забудь, что я приходил сюда. Я действительно не догадывался, что все это повергнет тебя в такой шок.

– Это… грех! – тихо сказала Тила.

– Да, наверное, это грех для тебя, – согласился Викхэм. – Так что, прошу, пожалуйста, прости меня, клянусь, это больше никогда не повторится.

Она взглянула на него глазами полными слез. Клинт Викхэм достал платок из кармана своего халата и нежно вытер ее слезы.

– Прости меня, прости, – умолял он. – Ты не можешь быть такой жестокой и не простить меня.

– Я бы… хотела, – всхлипывала Тила, – но…

Она думала, что теперь ей придется уехать.

Как будто угадав ее мысли, Клинт Викхэм сказал:

– Если ты исчезнешь, мне придется бежать за тобой! И когда гости приедут завтра на бал, хозяина не будет дома. Подумай только, какое произойдет недоразумение.

Девушка понимала, он пытается развеселить ее. Страх все еще читался в ее глазах, когда она промолвила:

– Обещайте, что больше никогда не скажете мне ничего подобного.

– Обещаю! – поклялся Клинт Викхэм.