Стратегия Рузвельта была весьма непростой. Он был готов в деталях обсудить условия вступления СССР в войну на Дальнем Востоке, он хотел разрешить все трудности, связанные с созданием всемирной организации. Что же касается наболевшей польской проблемы, то Рузвельт, в отличие от многих окружавших его политиков и дипломатов, смотрел на дело с реализмом и хладнокровием. Польша отстояла далеко от США, ситуация в ней не затрагивала прямо американских интересов. Ясно, что эта страна будет восстановлена и будет суверенна. Навязать свое решение в Польше на все сто процентов не казалось возможным. Приходилось считаться с местным соотношением сил, с законной заботой СССР о своей безопасности, с изменениями, происходящими во всей Восточной Европе, и в Польше в частности. Накануне отбытия на Крымскую конференцию, принимая в январе 1945 года семерых сенаторов от обеих партий, Рузвельт настойчиво говорил о реалиях, которые не может изменить даже мощь Америки. Он сказал, что СССР пользуется огромным влиянием в Восточной Европе и, с его точки зрения, очевидной является невозможность "порвать с ними (русскими) и поэтому единственно практичный курс - использование имеющегося у нас влияния с целью улучшения общей обстановки".

Как и Вудро Вильсон в 1918 - 1919 годах, Франклин Рузвельт в 1945 году многое хотел решить позже, опираясь на аппарат и процедуры создаваемой всемирной организации. Он спешил найти конструктивный подход к обозначившимся в Думбартон-Оксе проблемам и открыть путь к формированию мощного международного органа - Организации Объединенных Наций, в рамках деятельности которой он намеревался преодолеть сложности, периодически возникающие в мировом сообществе. Он не хотел, чтобы дежурные проблемы заблокировали реализацию центрального замысла, создание действенной ООН. Если текущие споры затормозят формирование ООН, то ничто не сможет воспрепятствовать разделу мира на зоны влияния. Таково было кредо президента. В Америке главной опасностью Рузвельт видел реанимацию изоляционизма.

Нужно отметить, что положение Западного фронта не давало Рузвельту в Ялте тех рычагов, на которые он, возможно, надеялся. Арденнское контрнаступление немцев привело к тому, что этот фронт находился в феврале 1945 года примерно в том положении, в каком он был едва ли полгода назад, в октябре 1944 года. Войска западных союзников стояли на границе Германии во Франции, Бельгии и Люксембурге, в то время как советские войска, форсировав Одер, находились менее чем в 80 километрах от столицы рейха. Ситуация на фронтах говорила о скором завершении европейской битвы. К концу января главные смещения в союзном расположении сил произошли на востоке. Советская Армия пересекла Одер, вошла в Будапешт, вышла к Щецину и Гданьску. На западе союзники восстанавливали силы после Арденнского контрнаступления немцев, готовясь к выходу в долину Рейна. Такова была конфигурация фронтов, когда Рузвельт совершал бросок "по следам" аргонавтов в черноморский город. На пути в Крым, читая пять затребованных в госдепартаменте книг о России, Рузвельт остановился на Мальте. Здесь он и Стеттиниус совещались с Черчиллем и его министром иностранных дел Иденом. Затем последовало заседание с Объединенным комитетом начальников штабов. Западные союзники пренебрегли всегдашним недоверием Сталина и по предварительной договоренности еще раз начали встречу с ним после внутренних согласований.

Спустя две недели после вступления в должность президента на четвертый срок Франклин Рузвельт прибыл в аэропорт Саки в северной части Крыма. Самолет Рузвельта "Священная корова" приземлился на замерзшее поле аэропорта во второй половине дня 3 февраля 1945 года. На его борт взошли министр иностранных дел СССР В. М. Молотов и государственный секретарь США Э. Стеттиниус. Рузвельт предпочел задержаться еще на двадцать минут, чтобы увидеть посадку самолета с премьер-министром Черчиллем.