— А вы уверены, что другие князья вас поддержат? — задумчиво поинтересовался Белиал.

— Люций с нами, — кивнул тиран. — Диабло и Азмодан повозмущаются, конечно, но не посмеют нарушить Закон невмешательства. Как там?

— Дела одного доминиона не касаются другого доминиона… Хм… — Белиал усмехнулся. — Знал бы я последствия, когда предлагал этот закон после Великого исхода… Закон писался для князей, не для вас.

— Мы знаем, — сказал Рофокал. — Нарушить его — подорвать основы Преисподней! Иначе бы не осмелились, но нет большего счастья осознавать, что Старый никому не нужный бог коварства и обмана провел сам себя! Наконец-то демоны отринут твое владычество и придут к истинному покровителю — к Хаосу!

— Успеем еще наобщаться с Белиалом, — рокотнул Баал. — Давайте, тащите Врага в мою лабораторию.

— А с этим что? — спросил кто-то из инквизиторов, указывая на Аваддона, оплетенного пульсирующими и будто бы живыми жгутами.

— Хотелось бы просто развоплотить, — проблеял Ксавиус, — но лучше устроить публичный суд. Народ должен знать, что их «герои» Хаккар и Аваддон — всего лишь Враг и предатель…

Оттуда, где лежал Аваддон, скрытый инквизиторами, донесся крик:

— Хаккар! Круг! Требуй поединка правоты! Враг имеет право освободиться, если…

Вопль Аваддона оборвался. Баал приблизился ко мне, ощерился:

— Что ж, Враг, вижу, вы с предателем спелись. И он прав, ты можешь потребовать поединка правоты, это древний закон времен Андары. Взятый в плен враг — доказательство силы демона, пленившего его. Однако пленение должно быть честным, и если враг считает иначе, он может вызвать демона в Круг. — Баал обернулся к другим заговорщикам. — Что, ребята, кто обездвижил Врага и заблокировал его способности?

— Это сделал я, — ответил Ксавиус. — И готов ответить на требование.

Сатир приблизился, глумливо посмотрел в глаза. От него воняло чем-то едва ощутимым, сладковато-приторным. Видимо тем самым широко рекламируемым в Рубиновом городе спреем для рта, «Признаком вашей силы и власти».

— Ну же, вонючка! Бросай вызов! Ну?

Он явно издевался. Во власти его блокирующей способности я не мог даже ворочать языком, не то что говорить.

— Ы-а… у-а-ю… е-я…

— Что? Что ты сказал, Враг? — продолжал глумиться Ксавиус. — Не слышу! Не понимаю! Говори четче и внятнее!

Усмехнулся Данталиан, а следом расхохотались остальные. Поулыбавшись, Ксавиус врезал мне в подбородок. Мир замелькал: потолок-пол, потолок-пол.

— Вот твой поединок правоты, Враг! — донеслось вслед.

Я летел кувырком, пока не натолкнулся на стену, в глазах потемнело от боли, а когда разлепил веки, я висел в полуметре над поверхностью.

— А вообще, не много ли чести для Врага под шкурой вонючего тифлинга? — продолжал Ксавиус. — Напомню, что Хаккар все еще центурион… нет, первый трибун пятого легиона! Моего легиона! А в этом случае все иначе, ведь только легат первого легиона может бросить мне вызов!

— Вы правы, генерал! — воскликнул бес Рофокал. — Главное, хе-хе, не увольняйте Хаккара, пока он не окажется в пыточной Проклятой инквизиции! А потом Враг может требовать каких угодно поединков. С расчлененным телом-то! Ха-ха-ха!

Демоны снова загоготали, шутка всем понравилась. Смеялись громко, как смеются обычно после сложной и опасной работы, когда наконец можно расслабиться после напряжения.