Пролившаяся капля крови, когда Белиала ранил Стилет вечного заточения заговорщиков? Это могла быть только она.

Князь, что-то почувствовав, недобро посмотрел на меня.

— Верни, — потребовал он.

Я мотнул головой:

— Нет, не верну. Пригодится против легатов Чумного мора! — Увидев, что он не рассвирепел, я набрался наглости: — Было бы здорово, если бы каждый князь отлил немного крови! Может, тогда и ваши легионы не пригодятся, сам справлюсь!

— Не дерзи, смертный! — возмутился Азмодан, но как-то весело. — Ну и наглец!

Диабло, Люций и Белиал оскалились, переглядываясь.

— Теперь понятно, за что тебя любят боги! Все же заметили метки? — хохотнул Диабло. — Фортуна, Морена, Спящие! Слишком много богов на одного смертного! Ладно, довольно, Азмодан прав, пора отправлять этих двоих туда, где им место!

— Увидимся через десять лет, инициал Спящих, — улыбнулся Люций, подмигнув. — А мы, может, встретимся и раньше.

— Но как вы вернете меня в Дисгардиум? — Я, конечно, надеялся, что князья подсобят с возвращением, но не думал, что это окажется так просто. — А как же Демонический пакт?

— Пакт касается только истинных демонов, — ответил младший князь. — Ты не демон, а Деспот — изгнанник. В Дисгардиуме его новая плоть будет собрана не из хао, а смерть станет окончательной.

— Больше огня под ногами твоих врагов, смертный, — проскрипел Азмодан.

Диабло пожелал того же, затем посмотрел на Деспота. Тот подошел, глядя на него, как нашкодивший щенок.

— Прощай… — прошептал Диабло.

Деспот отвернулся, а, пока я пытался понять, что произошло, Диабло, Азмодан и Люций исчезли. Дышать стало намного легче, с плеч свалилась гора.

Белиал подошел, возложил руки нам на плечи.

— Готовы? — спросил он. — Верну вас туда же, откуда Скиф залез в Преисподнюю.

— Нет! — заорал я, вспомнив последнее незавершенное здесь дело.

Открыл опустевший список павших от моих рук и остановил взгляд на единственном имени. Через мгновение от меня отделилась кучка хао, на лету формируя тело настоящего Хаккара.

Воплотившийся тифлинг, такой маленький, что едва достигал моей груди, хотя я растерял мощь, не выдержал ауры Белиала и рухнул в обморок. В лохмотьях мусорщика, непонятно как оказавшихся на нем, Хаккар выглядел жалким и истощенным. Сквозь дыры одежды просвечивали ребра, щеки были впалыми. Я с грустью смотрел на него, понимая, что именно таким видели меня легионеры в начале пути.

Белиал, глядя на тифлинга, оскалился:

— Твой первый развоплощенный в Преисподней? Вот чей облик ты носишь… Неожиданно… и крайне полезно! Доминиону нужен герой, символ! Откормим мальца, чтобы не позорил славное имя Хаккара, и пусть вдохновляет новых рекрутов своим примером! Твоя память у него осталась, так что малыш-тифлинг разберется с тем, как общаться с журналистами.

— Не обижайте его, — попросил я.

Тифлинг зашевелился, открыл глаза.

— У него впереди вечная жизнь, полная изобилия и удовольствий, — усмехнулся Белиал. — Не волнуйся за него. Прекраснейшие демоницы доминиона почтут за честь возлечь с ним! Пусть пока отдохнет, освоится…

Князь куда-то отправил настоящего Хаккара, и тот пропал, оставив мне на память образ хлопающего глазами мелкого тифлинга, крайне удивленного и… счастливого.

— Я вижу, что ты хочешь спросить, но не решаешься, — проворчал Белиал. — Растерял наглость?

Убеждение посоветовало говорить прямо, и я так и сделал:

— Да, хочу.