На нас смотрели с той или иной степенью одобрения, внимательно, с подозрением… Я чувствовала себя так, словно оказалась совершенно голой посреди толпы дикарей.

Приходилось твердить про себя «Тут много темных магов» как мантру и не терять концентрации и самообладания. Первым делом я взглядом нашла уполномоченного посла Виктора Эренхарда. Тот нас с Солнышком отследил сразу и поманил коротким едва заметным жестом. Рядом с ним стоял Франсуа Крюшо, министр иностранных дел Галатии.

Что называется — сразу в бой, безо всяких промедлений. Вот даже еще ввели в курс дел, однако подсовывают нужным людям тут же.

— Нас на тарелочке предложат министру иностранных дел, — шепнул Арджун, подтверждая мои догадки. — Вот уж точно с места в карьер. Сияй, Белль.

Словно бы у меня есть хоть какой-то альтернативный вариант.

Франсуа Крюшо был невысоким облысевшим мужчиной в стильных очках по последней моде и отлично пошитом фраке, который не позволял понять, как же на самом деле сложен глава галатийской дипломатии. Вид достойного чиновника — достаточно роскоши для респектабельности и демонстрации силы своей страны, но не чересчур много, обвинить в злоупотреблениях или стяжательстве тоже не выйдет.

А вот за левым плечом Крюшо возвышался человек куда сильнее привлекающий внимание к своей персоне. И вызывающий в какой-то мере культурный шок у каждого, кто морально не готов к такой встрече. Слово «дресс-код» явно придумали, чтобы вразумить подобного плана людей, но в данном случае не получилось.

Молодой мужчина, чей возраст с ходу определить мне не удалось при всем желании, явился одетым в лиловый удлиненный бархатный пиджак, под который надел кружевную сорочку. В самом деле, это официальный прием, а не костюмированный бал! Что за нелепость! Он же пришел с министром, значит, входит в его штат… Да даже если бы и не входил, в самом деле, как можно являться на мероприятием со строгим дресс-кодом без бабочки, без обязательного смокинга… И с волосами ниже плеч! Уже очень давно вживе встречать не доводилось мужчин с настолько длинными волосами, да к тому же уложенными и завитыми…

— Скажи, что мне это только мерещится, — не переменившись в лице, шепнула я Арджуну.

— Если так, то у нас коллективная галлюцинация, и все еще хуже, чем можно подумать, — отозвался все так же улыбающийся Бхатия. — У него еще и глаза подведены. Живи с этой мыслью.

Да уж, такое потрясение на официальном мероприятии не каждый раз перенесешь.

Когда начальника и меня представили со всеми возможными славословиями министру, тот все-таки озвучил, кто его сопровождает.

— Позвольте представить моего советника по культуре, — с каким-то особенным выражением в голосе произнес Крюшо. — Филипп Маруа.

Капризные яркие губы Маруа сложились в улыбку, и мужчина произнес:

— Месье Бхатия, весьма рад знакомству. Мадемуазель Стоцци, очарован.

Если бы я из предосторожности не стала приближаться к непонятному типу, наверняка не удалось бы избежать попытки поцеловать руку. По нынешним временами вообще дико.

Разглядев вблизи Маруа как следует, я испытала еще большее потрясение, чем прежде.

Что же, таких мужчин в моем окружении вроде бы… да нет, точно не встречалось! Томный, холеный как породистый кот или балованная красавица, то ли стройный, то ли уже худой, сразу и не понять из-за этого сюртука или все еще пиджака… И длинные темные локоны рассыпаны по плечам на зависть большей части собравшихся дам. Как у меня глаз не задергался от такого «великолепия», просто ума не приложу.

А еще Филипп Маруа смотрел как человек, который может и хочет затащить в свою постель любое существо подходящего возраста. Словом, не человек — карикатура на типичного уроженца Галатии, распутного, жеманного, совершенно невыносимого во всех дозах кроме минимальной.