Не дожидаясь ответа, она положила печенье на кровать и вышла за дверь, не забыв запереть ее на ключ. Прошлась коридору, для проформы заглянув в несколько палат, большинство пациенток уже мирно посапывали. Когда минуло достаточно времени, чтобы Кармилла и донесла печенье до окна, и просунула его через решетку, и пронаблюдала, как оно падает, фроляйн Лайд вернулась. Пациентка уже забралась в постель, ее светлые волосы разметались по подушке. Сиделка заметила, что девочка быстро провела языком по зубам и вытерла руки об одеяло. Но несколько крошек все же прилипли к ее щеке. Значит, ликвидация печенья прошла благополучно.

Тут бы ей и уличить негодницу во лжи, но сиделка заколебалась.

— Фроляйн Лайд?

— Да, Кармилла? — она подоткнула одеяло и присела на край койки.

— А ведь вы мне поверили! Я о том, что вы могли остаться до утра и поднять штору чтобы посмотреть, вспыхну я или нет. Или принести святой воды. Но вы ничего такого не сделали. Значит, все таки поверили?

В груди у нее вдруг сделалось как-то гнетуще-противно, точно желчи хлебнула. Она не сомневалась, что стоит ей переступить порог церкви, как вода вскипит в купели, а орган сам собой заиграет Dies Irae  Ну и что ответить этой дурехе?

Сиделка кивнула.

— У меня на вампиров глаз наметан. Сразу опознаю упыря, если увижу.

— Фроляйн Лайд?

— Да, Кармилла?

— Вы не могли вы меня поцеловать?

Глаза медсестры распахнулись и она вздрогнула, как от пощечины.

— Почему вы меня об этом просите?

— Мама всегда целовала меня на ночь. Когда была жива…. ну и когда я тоже была жива, само собой.

Наклонившись, сиделка коснулась губами ее лба. Кармилла поежилась, как если бы по ее коже провели кусочком льда, а сиделка поспешно убрала руки за спину и впилась ногтями в ладонь. Никаких нервов не хватит на такую работу! И ведь никто не предупреждал, что в ее обязанности будут входит объятия и поцелуи с больными. Иначе обходила бы эту больницу за несколько миль, как холерный барак.

— Фроляйн Лайд?

— Ммм?

— Боюсь, мне не уснуть. Мне такие кошмары иногда снятся, ужас просто.

«Ну еще бы, с такой-то неразберихой в голове,» подумала сиделка.

— Я обо всем позабочусь.

— Только не заставляйте меня пить лауданум! — взмолилась Кармилла. — От него потом спазмы в желудке.

Лауданум, или настойка опия, считался чуть ли не панацеей. Им лечили всё от менингита до расстройств сна. В свое время фроляйн Лайд хлебнула достаточно опийной настойки и пришла к выводу, что это та еще дрянь. Ну ничего, пойдем другим путем. Хотя если подумать, другой путь еще хлеще.

— Обойдемся без снотворного.

Фроляйн Лайд провела рукой над глазами Кармиллы, словно притягивая ее веки вниз за невидимые нити. Девочка почти мгновенно расслабилась, рот чуть приоткрылся. Тогда сиделка склонилась над ней и для верности тихо пропела по-итальянски:

Fatte la ninna, fatte la nanna

dint'a la cunnula de raso

Ninna nanna, ninna nanna

Теперь Кармилла дышала глубоко и покойно. И ни один кошмар не постучится к ней в голову, ни одно чудовище не вылезет из-под кровати. Чудовища тоже соблюдают субординацию. При виде фроляйн Лайд они стали бы во фрунт.

Смена уже закончилась, и наша героиня возвращается домой. Пожалуй, мы составим ей компанию, а заодно и присмотрим за барышней, чтобы никто ее не обидел ненароком. Ведь ее путь лежит через трущобы. Хотя поздний час уже перетекает в ранний, здесь все еще слышны крики и звон стекла.