|
— Дедушка… — прошептал мальчик, вернув Алехандро к действительности. — Да, Гильом? — Мы там, куда ехали? Куда они ехали? Алехандро и сам точно не знал. — Сейчас да. — Тогда почему мы не слезаем с коня? Алехандро задумался, как лучше ответить; ему не хотелось ни пугать мальчика, ни отрицать опасности их ситуации. — Может, нам придется продолжить путь, — в конце концов сказал он. — Скоро все выяснится. — А-а… — Этот ответ, похоже, удовлетворил мальчика; он снова прислонил голову к спине Алехандро. — Я очень устал, дедушка. Когда можно будет поспать? — Очень скоро, надеюсь. Алехандро почувствовал, что мальчик расслабился, уплывая в полудрему. Он сидел, стараясь не двигаться, в темной, молчаливой тени дворца. Спустя какое-то время по ту сторону двери послышался шум, и она с громким скрипом петель открылась. В тусклом предрассветном свете Алехандро не мог разглядеть лица стоящего там человека и положил руку на рукоятку кинжала, но тут же по голосу с огромным облегчением понял, что перед ним тот самый молодой человек, который сопровождал их от Иудейской улицы. Разбудив мальчика, он передал его солдату, и тот поставил Гильома на землю с бережностью, которую трудно было от него ожидать. Мелькнула мысль, рассказал ли де Шальяк солдату, кто такой этот ребенок. Скорее всего, нет; столь осторожный человек, как де Шальяк, вряд ли стал бы сообщать подобные сведения без крайней необходимости. Когда Алехандро спешился, солдат взял поводья его коня, сделал жест в направлении открытой двери и сказал: — Господин скоро выйдет. Подождите внутри, но от двери не отходите. Лекарь заколебался, однако солдат повторил свой жест, как бы давая понять, что опасаться нечего. Алехандро с мальчиком вошли внутрь. Дверь за ними закрылась, послышался стук копыт по булыжной мостовой. Их окружала тьма; Алехандро слышал, как бьется сердце в унисон с капаньем воды где-то в глубине коридора. Гильом крепко ухватился за его ногу; почувствовав, что мальчик дрожит, Алехандро обнял его за плечи. В такой тишине и темноте минуты тянулись, точно часы, но в конце концов послышались чьи-то шаги. В конце коридора возник тусклый свет, приближающийся с той же скоростью, что и шаги. Наконец появилась фигура, однако в трепещущем свете факела черты лица был неразличимы. Что, если это не де Шальяк? Алехандро покрепче обхватил Гильома и снова положил руку на рукоятку кинжала. Человек остановился в нескольких шагах перед ними. Он высоко поднял факел, заставив Алехандро затенить рукой глаза. Кто бы это ни был, он молчал, и Алехандро вытащил кинжал из ножен; в тишине скрип металла о кожу прозвучал особенно громко. Послышался негромкий смех — и его Алехандро узнал мгновенно. — Оружие вам не понадобится, коллега. Алехандро не мог разглядеть улыбку де Шальяка, но почувствовал, что и сам улыбается. — По-прежнему всегда готовы встретить опасность лицом к лицу, — продолжал француз, — да благословит Бог ваше постоянство. А ведь вы уже не так молоды, как прежде. Но должен сказать, выглядите очень неплохо для человека вашего преклонного возраста. Чувствуя, как напряженность отпускает его, Алехандро ответил: — Наверно, я сказал бы то же самое и о вас, если бы смог разглядеть ваше лицо. И позвольте напомнить, глубокоуважаемый коллега, что вы в гораздо более преклонном возрасте, чем я. Может возникнуть вопрос, не умышленно ли вы прячетесь за неясным светом этого факела. Факел опустился, и свет упал на лицо человека, которого Алехандро в последний раз видел в день появления Гильома на свет. |
