|
И вот мы поплыли через Английский канал в Бретань, и я сильно страдала от морской болезни. Когда наконец мы сошли на берег, я упала на землю и поцеловала ее! Купив приличных коней, мы поскакали в Нант, и этот город очаровал нас. Бретонцы не считают себя французами, но не проявляют лояльности и к Англии, которая сейчас заявляет претензии на этот регион. Они бретонцы, в общем и целом, со своим языком и характером, и за это я восхищаюсь ими. С ними у короля возникнут трудности, как мне кажется. С помощью Бенуа он рассчитывал упрочить тут свое положение в противостоянии с семьей де Ре, но, слава богу, утратил эту возможность. Признаюсь, это место показалось мне таким привлекательным, что я подумываю о том, чтобы поселиться там, когда наши дела в Париже будут улажены; конечно, если p?re согласится. Там нам будет хорошо, и можно не опасаться предательства, поскольку никто в Бретани не испытывает добрых чувств к тем, кто заявляет права на нас. Мы, казалось, целую вечность скакали по суше и последнюю ночь перед Парижем провели в маленькой деревушке под названием Версаль…» * * * — Завтра, — со страстным желанием в голосе сказала Кэт; она лежала, подложив под голову скатанный плащ. — Завтра я увижу своего сына. Мое сердце так переполнено чувствами, что я едва сдерживаю себя. P?re, скажи, как мне вести себя с ним? Ни он не знает меня, ни я его. Алехандро, как мог, попытался успокоить ее. — С тех пор как он вышел из младенческого возраста, я каждый вечер рассказывал ему о его замечательной матери. Описывал, как ты выглядишь, как говоришь, какой у тебя характер, даже как звучит твой голос; все в мельчайших деталях. — Но он же никогда не видел меня. — И все же его любовь к тебе от этого не стала меньше. Благодаря моим ежедневным рассказам в его сознании сложился твой образ, и именно к нему он обращается за утешением и поддержкой. Первое, о чем он спросил, когда я сообщил о своей поездке в Англию, это привезу ли я тебя. Однако, судя по выражению лица Кэт, эти слова мало ее успокоили. — Ты тоже никогда не видела его раньше, — продолжал Алехандро. — Разве это как-то повлияло на твои чувства к нему? Кэт покачала головой. — Но что мне делать, если он не полюбит меня? Алехандро рассмеялся и погладил ее по волосам. — Это совершенно невозможно. Он будет любить тебя не меньше, чем я, поверь мне. Он не рассказывал Кэт о собственных опасениях насчет того, как Филомена встретит его после столь долгой разлуки: раскроет ли навстречу ему объятия, или сомнения уже закрались в ее сердце? Что ж, пройдет совсем немного времени, и он это узнает. Они въехали в Париж в сумерках, через открытые ворота на западной стороне. Солдатского поста не было, и никто не задавал никаких вопросов; теперь, когда английская принцесса стала женой барона де Куси, король Франции мало опасался Англии. Гораздо большее беспокойство монарха вызывало недовольство собственного народа. Сейчас, когда в войне с Англией наступила передышка, его солдаты были заняты тем, что гасили небольшие мятежи, время от времени вспыхивающие по всей стране, — слабое, скорбное эхо потерпевшей неудачу Жакерии. Они поскакали вдоль берега Сены, не опасаясь привлечь к себе внимание властей — самые обычные путешественники, мужчина и женщина, мирно едущие по своим делам. Реку пересекать не пришлось — они уже находились на южном берегу. К особняку де Шальяка они подъехали по той самой улице, где когда-то ночью, много лет назад, стояли Кэт и Гильом Каль. Алехандро остановил коня и повернулся к Кэт. |
