Джо Мартин и Китаец сами организовали месть вражеской банде, потому как сочли, что не могут просто так оставить подобного оскорбления.

Побои, которые получил Фредди в квартале чёрных, оказали немалое влияние и на меня. В разобщённом мире Брэндона Лимана люди появлялись и исчезали, не оставляя о себе даже воспоминаний: одни уходили, других арестовывали либо они и вовсе умирали, но Фредди не был такой анонимной тенью, я считала мальчика своим другом. Когда я видела его в больнице, тяжело дышащим, крайне болезненным, а временами и в бессознательном состоянии, у меня наворачивались слёзы. Полагаю, тогда я плакала и от жалости к себе самой.Я ощущала себя в безвыходной ситуации, и уже не могла дальше обманываться насчёт зависимости, которая, безусловно, помогала провести день, правда, состоял тот из алкоголя, таблеток, марихуаны, кокаина и других наркотиков. Просыпаясь по утрам от жестокого похмелья предыдущей ночи, я ощущала твёрдое намерение очиститься от всего этого, но не проходило и получаса, как я поддавалась искушению чего-нибудь выпить. Головную боль мне снимало исключительно небольшое количество водки, —клялась я сама себе. Голова болела, как правило, долго, но бутылка всегда была под рукой.

Я не могла обманывать себя мыслью о том, что сейчас я на каникулах, что у меня ещё есть время до поступления в университет: я жила в окружении преступников. При малейшей неосторожности я могла и вовсе умереть или, как Фредди, оказаться в больнице, где ко мнеподключили бы с полдюжины шлангов и трубок. Я была очень напугана, хотя и всячески отказывалась назвать своё состояние страхом, что принял облик представителя кошачьих, поселившегося где-то внутри меня. Настойчивый голос напоминал мне об опасности, поскольку лично я её не видела, потому что не ушла до самого вечера и не позвонила, как, впрочем, то и ожидалось, своей семье. Другой же озлобленный голос тут же вторил, что до моей судьбы никому нет дела; был бы жив мой Попо, он непременно перевернул бы небо и землю, чтобы найти меня,— мой же отец по этому поводу не особо переживал. «Ты мне не позвонила, поскольку до настоящего момента ещё достаточно не страдала, Майя», — сказала моя Нини, когда мы опять с ней увиделись.

В штате Невада стояло худшее лето с сорокаградусной жарой, но, поскольку я жила в помещении с кондиционером и выходила на улицу в основном по ночам, то не слишком и страдала от погоды. Мои привычки никак не изменились, работа шла своим чередом. Я никогда не оставалась одна, спортивный зал был, пожалуй, единственным местом, где партнёры Брэндона Лимана оставляли меня в покое, впрочем, они не заходили со мной ни в гостиницы, ни в казино, поджидая меня снаружи и подсчитывая минуты.

В эти дни шеф страдал от навязчивого бронхита, который почему-то называл аллергией, я же отметиладля себя, что Лиман значительно похудел. За то короткое время, что мы были с ним знакомы, он ослаб, кожа на руках повисла, точно морщинистая ткань, а татуировки распылись. Можно было пересчитать рёбра и позвонки — настолько он стал тощим, крайне утомлённым и с тёмными кругами под глазами. Джо Мартин заметил это раньше других и начал рисоваться и ставить под вопрос все распоряжения шефа, тогда как вкрадчивый Китаец большей частью помалкивал, однако помогал своему напарнику тем, что за спиной шефа приторговывал чем ни попадя и мудрил со счетами. Эта парочка вела себя столь развязно, что даже мы с Фредди не удержались и мысленно сами пришли к определённым выводам.

«Держи рот на замке, Лаура, иначе тебя заставят заплатить, эти парни ничего не прощают», — предупредил меня мальчик.

Эти типы не следили за собой в присутствии Фредди, считая его существом безобидным, неким шутом, наркоманом со сварившимся мозгом; однако ж, на самом-то деле, мозг мальчика соображал в разы лучше остальных, в этом не было никаких сомнений. Я пыталась убедить друга, что он сможет восстановиться, ещё пойдёт в школу и в будущем непременно кем-то станет, на что он лишь отвечал заученными фразами, что школа его ничему не научит, он всё уже освоил в университете под названием жизнь.