|
Мисти ведь отдала тебе лучшие годы своей жизни. Мисти ничего тебе не должна, кроме большого жирного развода. Ты, глупый дешевый пидор, хотел бросить ее наедине с пустым топливным баком, как всегда, в твоем духе. Плюс, ты оставил послания ненависти повсюду в стенах. Ты обещал любить, превозносить и заботиться. Ты сказал, что сделаешь Мисти Марию Клейнмэн знаменитой художницей, но бросил ее в бедности, нелюбви и одиночестве. Ты чувствуешь? Ах ты, дорогой милый глупый лжец. Твоя Тэбби шлет папочке поцелуи и объятия. Через две недели ей исполнится тринадцать. Она станет тинэйджером. Погода сегодня — переменный гнев, временами припадки ярости. На случай, если ты не помнишь, Мисти принесла шерстяные ботинки, чтобы у тебя не мерзли ноги. На тебе обтягивающие ортопедические носки, заставляющие кровь оттекать к сердцу. Она бережет твои выпавшие зубы. Просто на заметку: она все еще тебя любит. Она бы не стала мучить тебя, если бы не любила. Ах ты, мудак. Ты чувствуешь? 2 июля НУ ЛАДНО, ЛАДНО. МАТЬ ТВОЮ ТАК. Просто на заметку: большая часть всей этой каши — вина Мисти. Бедной маленькой Мисти Марии Клейнмэн. Маленькой затворницы, продукта развода и почти полного отсутствия родительницы в доме. Все в колледже, все ее подруги на курсе изящных искусств говорили ей: «Не смей». «Нет», говорили ей друзья. Только не Питер Уилмот. Только не «пидор ходячий». Восточная школа искусств, Академия изящных искусств Мидоус, Художественный институт Уилсона — ходили слухи, что Питера Уилмота выперли из них из всех. Тебя выперли. На какой бы худфак в одиннадцати штатах не поступил Питер, он не посещал занятия. Он ни минуты не проводил в студии. Уилмоты наверняка были богаты, потому что он проучился почти пять лет, а его портфолио все еще был пуст. Питер круглые сутки только и делал, что флиртовал с женщинами. У нашего Питера Уилмота были длинные черные волосы, и он носил эдакие растянутые грязно синие свитера, вязанные кабельным узлом. Шов вечно расползался на плече, а подол свисал в промежности. Полные, худые, молодые или пожилые женщины, — Питер надевал дрянной синий свитер и весь день шатался по кампусу [6], флиртуя с каждой студенткой. Мерзкий Питер Уилмот. Подруги Мисти однажды указали ей на него в свитере, распускавшемся на локтях и в подоле. На тебя в свитере. Единственной разницей между Питером и бездомным экс пациентом психушки с ограниченным доступом к мылу были его украшения. А может, нет. Это были всего лишь странные затертые старые брошки и ожерелья из поддельных самоцветов. Усыпанные фальшивым жемчугом и самоцветами, эти большие древние поцарапанные грозди цветных стекляшек свисали спереди Питерова свитера. Большие бабушкины броши. Новая брошка каждый день. Иногда — большое кольцо поддельных изумрудов. Следом — снежинка из вырезанных из стекла бриллиантов и рубинов, проволочные части которой позеленели от его пота. От твоего пота. Бижутерия. На заметку, впервые Мисти встретила Питера на художественной выставке первокурсников, когда она и ее подруги разглядывали картину с домом из нетесаного камня. С одной стороны дом открывался в большую стеклянную комнату, в набитую пальмами оранжерею. Сквозь окна можно было разглядеть пианино. Рассмотреть читающего книгу человека. Крошечный персональный рай. Ее подруги говорили, как мило он выглядит, гамма и все такое, а потом кто то сказал: — Не оглядывайтесь, но сюда направился пидор ходячий. Мисти переспросила: — Как как? А кто то ответил: — Питер Уилмот. Еще кто то добавил: — Глаз не поднимать. Все подруги говорили — Мисти, не давай ему даже повода. Всякий раз, когда Питер входил в помещение, каждая женщина припоминала причину выйти. От него вроде и не воняло, но все равно все пытались спрятать руки за спиной. |
