Он вздыхает:

— Я все понял: время ехать домой. Но я ведь увижу тебе еще раз?

— Конечно.

Он поднимает меня на ноги и обнимает за талию. Я прячу лицо у него на груди, пытаясь избежать того, что непременно последует дальше.

— Кэрри?

Он гладит мои волосы. Мне приятно, но я не могу позволить ему большего.

— Я так устала, — жалуюсь я.

— О’кей. — Он отступает, приподнимает мою голову и легко касается моих губ своими. — Я позвоню завтра.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Как далеко ты зайдешь?

— Почему так долго? — спрашивает Себастьян.

— Нужно поправить макияж, — говорю я.

Он отводит своей рукой мою и пытается меня поцеловать.

— Тебе не нужна косметика.

— Стой, — шиплю я. — Только не дома.

— У тебя не возникает проблем, когда мы целуемся у меня дома.

— У тебя нет двух младших сестер, одна из которых…

— Я знаю, была арестована за то, что украла жвачку, — говорит он с пренебрежением. — Что занимает одно из последних мест в хрониках криминальных происшествий, наряду с бросанием петард в почтовые ящики.

— И с этого начинается преступная жизнь, — говорю я, медленно закрывая дверь в ванную перед его носом.

Он стучится.

— Да-да?

— Поспеши.

— Спешу, — говорю я. — Спешу и суечусь.

И то, и другое неправда. Я тяну время и жду звонка от Джорджа. С ареста Доррит прошло две недели, и сначала все было прекрасно: Джордж позвонил мне на следующий день, как и обещал, а потом и на следующий за следующим, а затем я спросила его, был ли он серьезен, когда говорил, что хочет прочесть один из моих рассказов, и он сказал «да». Поэтому я отправила ему свой рассказ и в течение последних пяти дней ничего от него не слышала. До вчерашнего дня, когда он через Доррит оставил сообщение, что позвонит мне сегодня между шестью и семью вечера. Черт бы его побрал. Если бы он позвонил в шесть, Себастьян бы еще не крутился тут. Уже почти семь. Себастьян будет в ярости, если я начну разговаривать по телефону, как раз когда мы соберемся выходить.

Я раскручиваю тушь, наклоняюсь к зеркалу и мажу щеточкой ресницы. Это уже второй слой, и мои ресницы начинают изгибаться и слипаться. Я уже собираюсь нанести еще один слой, как звонит телефон.

— Телефон! — кричит Мисси.

— Телефон! — вопит Доррит.

— Телефон! — ору я, выскакивая из ванной с такой же скоростью, как спасатель на пляже.

— Э? — говорит Себастьян, высовывая голову из моей спальни.

— Это может быть инспектор, приставленный к Доррит.

— К Доррит приставили инспектора? За то, что она украла жвачку? — спрашивает Себастьян, но у меня нет времени, чтобы что-то ему объяснять.

Я хватаю телефонную трубку в комнате отца прямо перед тем, как к ней добирается Доррит:

— Алло?

— Кэрри? Это Джордж.

— О, привет! — говорю я с замиранием дыхания и закрываю дверь.

Что ты думаешь о моем рассказе? Мне нужно это знать. Сейчас.

— Как дела? — спрашивает Джордж. — Как Доррит?

— Она в порядке.

Ты читал его? Ты его ненавидишь? Если ты его ненавидишь, то я убью себя.

— Она выполняет общественную работу?

— Да, Джордж. — Мучения убивают меня.