— Послушай, а ты веришь, что она девственница?

— Вот-вот, меня порой берёт сомнение, а что если это всё игра?

— И ты с ней так уже больше года…

— Ну да. Но если она на меня откликается со всей искренностью, то мне и этого достаточно.

Соноко допила бокал и, вставая, проговорила:

— Ну, пойдём. Хотя погоди, скажи-ка, а дальше-то что будет?

Саса вновь почувствовал страх.

— Не знаю. К тому же в последнее время рядом всё мельтешит какой-то молодой человек.

— Ну и забот у тебя… — рассмеялась Соноко, и они вышли наружу.

— До дома не проводишь? Дорога тёмная…

Они пошли вдвоём.

Узенькую улочку преграждал железнодорожный переезд с автоматическим шлагбаумом. Перед ним тускло блестело железнодорожное полотно. Соноко, шагая осторожно, чтобы не наступить сандалиями на рельсы, перешла на другую сторону.

— И всё-таки это мерзко. — Её слова прозвучали неожиданно, будто она только что вспомнила об этом.

Не отвечая, Саса остановился и, схватив её за руку, втащил в переулок и привлёк к себе. Его рука, раздвинув полы кимоно, скользнула меж её бёдер.

Соноко упорно боролась с ним, но не отталкивала и не кричала.

— Дай-ка я тебя помучаю.

Нарочито грубо Саса загнал пальцы внутрь и ожесточённо задвигал им. Изо рта Соноко вырываются стоны. Иногда к ним примешиваются короткие бессмысленные слова — не то боли, не то наслаждения.

Послышался колокольный звон. Прошло несколько секунд, прежде чем Саса понял, что это включился сигнал на переезде.

Вскоре переезд оглушительно загремел. Грохот продолжался непомерно долго.

— Наверно, последний поезд. Я-то думал, он куда раньше проходит. — Саса так удивился, что заговорил. Рука его замерла.

Немного переждав, Соноко шумно вздохнула и хрипло проговорила:

— Ночью товарные ходят.

Она медленно оторвалась от него.

— Дальше можешь не провожать. Дом уже совсем рядом.

Не дожидаясь ответа, Соноко поворачивается и уходит. В ночной полутьме мелькают, уменьшаясь вдалеке, её белые носки.

6

Вечер, примерно неделю спустя.

Саса — в баре, где работает Соноко.

Она — в дальнем зале, сидит на высоком стуле, но не двигается с места.

Минут через двадцать Соноко подошла и молча села рядом.

Некоторое время оба молчали, потом Саса заговорил.

— Что-нибудь выпьешь?

— Да. Виски с содовой, пожалуйста.

Быстро выпив приготовленный барменом бокал, она слезла с высокого стула у стойки.

— Я тебя больше не увижу? — спросил Саса.

— Нет, — ответила Соноко сухо и, встав за его спиной, приникла к нему грудью. Прошептала у самого уха:

— Скотина. У меня кровь текла.

В её голосе и укор, и страстность одновременно. Соноко уходит не обернувшись.

Глава шестая ЧЕРНОТА УЖЕ ЗДЕСЬ

1

В этот вечер Сугико была разговорчива.

Они устроились друг против друга у низенького столика в тесной, японского стиля, комнатке. Сугико сидела на полу в непринуждённой позе и болтала на разные темы.

Принесённый чай остывал на столике нетронутый.

В стенке, отделявшей их комнату от соседней, было круглое окошко, украшенное бамбуковой решёткой. Сквозь окно девушке наверняка был виден край уже разостланной там постели.

Когда Саса, поймав взгляд Сугико, повернулся и посмотрел в сторону окошка, Сугико сказала:

— Я в такое место больше не пойду.