Похоже, уродливый мужик состоит не только при банкирской дочери, но и – доверенное лицо Ольхова, подумал Родимцев, уважительно поглядывая на «квазимоду».

Если судить по взбаламошному характеру девушки, она должна возмутиться, потребовать, чтобы «мужская» беседа прошла в её присутствии. Но, странно, Вера Борисовна покорно склонила увенчанную сложной прической голову и вышла в коридор.

Кажется, хозяин выдресировал не только своих телохранителей, но и собственную дочь! И ещё – Николаю показалось, что в лестных для него словах «статный», «красивый» таится не только плохо скрытая зависть, но и непонятные опасения.

Повинуясь жесту хозяина, Бобик присел на стул возле стены.

– Слушаю тебя, Николай. Расскажи свою историю. Желательно, максимально подробно.

Борис Моисеевич сдвинул папки с бумагами в сторону, на освобожденное место поставил узорчатую бутылку, две рюмки. Перенес из шкафчика вазу с фруктами. И устроился в кресле. Нога на ногу, руки сложены на колене. Одну наполненную рюмку придвинул к Николаю, вторую приподнял и снова поставил. Бобика не угостил – как и в других барских домах, банкир держит слуг на коротком поводке.

Родимцев не удивился, не сослался на Веру Борисовну, которая обязательно посвятила отца в трагическую судьбу своего протеже. Понимал – его проверяют. К предложенному угощению не притронулся – не та обстановка, да и один вид спиртного вызывает тошноту.

Медленно, тщательно выбирая выражения, стараясь припомить детали уже рассказанного Вавочке, принялся за трудное пвествование.

– Фамилию капитана знаешь? – перебил его банкир. – Впрочем, это не имеет значения.

Через четверть часа.

– Как звать хозяина распивочной?

И так до завершения исповеди. Вопросы ставятся четко и деловито, без лишних слов и пояснений. Будто финансист уточняет графы баланса. Одно отнести в разряд прибылей, другое списать на убытки.

– Что ожидаешь от меня?

Николай пожал плечами. Более глупого вопроса не придумать, он не просит подаяния, мало того, приехал в банкирский особняк не сам – его привезла дочка Ольхова.

– Работу, – с трудом выдавил он. Просить защиты от преследующих его фээсбэшников и бандитов для излишне самолюбивого парня – унизительно. – Хочу работать.

– А что ты можешь делать? Насколько я понял, образование незаконченное высшее – три с половиной курса инженерно строительного института. Опыта работы – никакого. Еще один подметальщик территории мне не нужен… Армейская специальность?

– Десантные войска. Диверсионная группа.

– Понятно, – удовлетворенно прокомментировал Борис Моисеевич. – Ну, что ж, поглядим на что ты способен. После – решу. Сейчас спустимся в подвальное помещение, там продолжим беседу.

Ольхов поднялся с кресла и, не спрашивая согласен или не согласен парень, пошел по коридору. Поколебавшись, Родимцев двинулся следом. Он решил, что его ведут в камеру, где шестерки олигарха вволю поработают палками и просто – кулаками. Заранее решил не поддаваться, силой ответить на силу.

Шествие замыкал Бобик.

Спустившись по лестнице, Борис Моисеевич повернул направо и вошел в большой зал, освешенный люстрами дневного света. Противоположная от входа стена – какой то барьер. Возле двери – стальной сейф, несколько металлических табуреток.

Бобик обогнал Родимцева и пристроился по правую руку хозяина. Всем своим видом показывает – готов к услугам. Николай остановился в дверях. Он с первого взгляда понял, что зал предназначен для стрельбы, обычный тир, только большой.

– Подойди!

Банкир открыл сейф, достал из него пистолет.