|
Пожалуй, я предпочел бы, чтобы она выкрикивала ругательства и клялась отомстить! – Ты наконец простил себя за то, что она совершила? – Нет, но, может, со временем мой позор перестанет мучить меня. Я люблю тебя, Арабелла, но в тот момент метался, словно раненое животное. Мысль о том, что ты стала свидетельницей моего бесчестья, была невыносима. – Но мы с тобой единое целое! То, что приходится переживать тебе, чувствую и я. Пообещай всегда обращаться за помощью. – Кажется, ты успела в свои зрелые годы приобрести некоторую мудрость? – Ну вот, ты снова смеешься, а я совершенно серьезна, Камал! Она слегка ударила его по животу. – Хорошо, хорошо, сдаюсь! Но твои родители, должно быть, гадают, чем мы занимаемся. Боюсь, они думают, что я успел швырнуть тебя на землю и сделать все, что так долго замышлял! – Знаешь, это неплохая идея! – Ты уверена, Арабелла? – Уверена, что желаю оказаться в твоих объятиях? – Ведьма! Уверена, что хочешь стать моей женой? – Если ты попытаешься сбежать, учти, я отправлюсь за тобой в Оран в одних гаремных шальварах и короткой безрукавке! – И – упадешь передо мной на колени и поцелуешь носки сапог? – Да, господин, – заверила она, опуская смеющиеся глаза. – И позволишь иметь столько любовниц, сколько захочу? – Если у тебя останутся для этого силы, я не стану возражать. Камал весело рассмеялся и изо всех сил стиснул ее. – Камал, – тихо спросила она, – ты согласишься жить в Англии? И в Италии, конечно, если Наполеон не вышвырнет нас? – Если моя госпожа будет согревать меня длинными ночами, – ответил Камал на ломаном английском с сильным акцентом, – я последую за ней хоть на край света. Но иногда мы будем возвращаться в Оран. – Конечно. Я не хочу отрывать тебя от твоей родины, от всего, что тебе привычно. Это несправедливо по отношению к тебе. – Странно, – немного помолчав, ответил Камал, – но я чувствовал себя не на месте, чужаком, когда вернулся в Оран. Вероятно, панталоны и фрак идут мне куда больше, нежели шальвары и бурнус. Но мне будет нелегко приспособиться к новой жизни, Белла. – Да, но мы разделим и счастье, и невзгоды, Камал. Все. Кстати, Хамил вернулся к прежним обычаям? – Он мусульманин, Арабелла, как и Лелла. Но я заметил, что теперь он почти не уделяет внимания своему гарему и все время проводит с сыном. Кстати, я успел познакомиться с твоей матерью. Она очаровательна. Ты очень на нее похожа. – Подумать только, я была уверена, что по сравнению со мной она вела скучную, ничем не примечательную жизнь! – Ты рассказала ей то, что узнала? – Нет. Отец просил нас с Адамом молчать. – Возможно, это к лучшему. Твой отец очень доволен тем, что отныне ему не придется платить дань. И поскольку мы вместе будем вести дела судоходной компании, возможно, в скором времени невероятно разбогатеем. – Прекрасно, – рассеянно кивнула девушка, не отрывая глаз от любимого лица. – Нам, пожалуй, лучше уйти, – хрипло сказала она, – иначе я продержу тебя в лесу до зимы. – Не понимаю, как ты при таких аппетитах способна оставаться столь хрупкой? – Но я желаю лишь тебя, джентльмена, разбойника, дикаря, повелителя и великолепного любовника. – Этот джентльмен, – прошептал Камал, нежно гладя ее лицо, – решительно намеревается преследовать, похитить, увезти и завладеть этой дамой, так что она забудет об остальных поклонниках. – Обещаешь? – спросила Арабелла, касаясь кончиком пальца его губ. |
